— Однако ты все равно очень остроумная, — настаивал он.

До чего же он прям и простодушен, подумала Меган. И так не похож на всех людей, которых она знала: те рта не могли раскрыть без того, чтобы не сказать какую-нибудь грязную или циничную шутку. Тут она впервые на него посмотрела (действительно посмотрела!) очень внимательно:

— А ты чем занимаешься?

— Я учитель, — ответил он, и такого ответа она ожидала от него меньше всего. — Я учу людей нырять. Знаешь, что значит нырять с аквалангом?

Она взмахнула стаканом, своим жестом охватив всю вечеринку, квартиру и город в целом.

— Кому здесь нырять?

На его лице появилась широкая белозубая улыбка. «Очень красивая улыбка», — подумала Меган.

— Не здесь, а в других, солнечных и теплых краях. Ты когда-нибудь ныряла с аквалангом?

— Нет, но у меня есть сертификат по плаванию со спасательным кругом. Это не одно и то же, не правда ли?

Он засмеялся:

— Для начала и этого достаточно.

Она ему понравилась. Меган точно могла это сказать. Такое с ней случалось очень часто. Конечно, она понимала, что не такая хорошенькая, как Джессика, чья красота сохранила всю детскую неприкосновенность, и не такая стройная, как Кэт, длинноногая и мускулистая, как танцовщица, но тем не менее Меган тоже нравилась мужчинам. Им нравились округлости ее тела и это лицо, которое — по каким-то неведомым законам генетики — казалось гораздо моложе, чем было на самом деле. Такой вот контраст: девичье лицо и женская фигура. Мужчины на это западали.

Она улыбнулась Кирку, и он оказал ей честь тем, что в ответ покраснел. Как хорошо быть с мужчиной после стольких лет общения с Уиллом — абсолютно открыто и без боязни посылать кому-то сигналы. Сегодня вечером она может посылать кому угодно любые сигналы, какие ей только заблагорассудится.

Наконец зазвучала песня, которую она знала и любила: Эдвин Коллинз «Я никогда не встречал такой девушки, как ты».

— Это наша песня, — с глупой улыбкой сказал Кирк, и хотя она в принципе терпеть не могла такой неуклюжей манеры заигрывания, но тут позволила ему продолжать в том же духе, — потому что он ей тоже очень нравился. По крайней мере, в настоящий момент. И что самое главное — он не принадлежал к ее кругу, а ей как раз хотелось раздвинуть границы своего круга или вообще, хоть ненадолго, выйти из его рамок.

А потом наступил момент, когда она почти забыла о том, что много лет подряд была чьей-то девушкой. И в глазах почти незнакомого ей человека появился проблеск понимания, и внезапно его лицо стало настолько притягательным, что этой силе невозможно было противиться, и их головы сблизились, и они неожиданно для самих себя поцеловались.

Он хорошо целовался. Страстно, но без всяких завихрений и ухищрений. Сохранял баланс между тем, что берет и дает. Она с полным одобрением относилась к такой манере поведения. Но гораздо больше ей нравилось в нем другое: ведь он мог оттрахать любую женщину на вечеринке, но почему-то выбрал именно ее.

И Меган подумала про себя: «Тебе повезло, парень».

А потом они оказались в одной из спален, и Меган слегка расслабилась только тогда, когда увидела, что на двери есть щеколда, и в темпе запустила свою биологическую программу на груде сваленных пальто. А внизу Эдвин Коллинз пел: «Я никогда не встречал такой девушки, как ты». И ей вдруг показалось: а может, это действительно поется про них?

Глядя на свою сестру, которая проходила через турникет, Меган улыбнулась.

В толпе Джессика выглядела потрясающе: словно королева, не удостаивающая вниманием окружающих ее изможденных пассажиров подземки. Мужчины всех возрастов поворачивали ей вслед головы: мгновенно отмечали красивой формы ноги, стройную фигурку, пухлое детское личико. Из-за этого лица незнакомцы часто принимали Джессику за младшую из сестер.

При взгляде на Джессику Меган показалась самой себе толстой и потрепанной жизнью женщиной. И эта вечная борьба с лишним весом! Стоит дать себе волю, и он тут же выходит из-под контроля. Внезапно Меган вспомнила, что сегодня утром едва потрудилась пригладить волосы ладонью, и что вообще — ей пора прекратить увлекаться шоколадными батончиками на рабочем месте.

Сестры обнялись.

— Когда мы рядом, у нас вид, как в сказке, — сказала Меган. — Прекрасная принцесса и безобразная жаба.

Джессика окинула сестру взглядом с ног до головы.

— Вид у тебя измученный, доктор Джуэлл. Слушай, как замечательно звучит: доктор Джуэлл!

— У меня ужасно много работы. Такое впечатление, что все женщины Ист-Энда хотят, чтобы именно я их от чего-то лечила.

— Чувство мне знакомо, — согласилась Джессика. — А как у тебя с обеденным перерывом? Все в порядке?

— Вполне, Джесс, — заверила ее Меган.

— Значит, у нас впереди четыре часа свободного времени?

В глазах Джессики появилась искренняя озабоченность. Она сохранила в себе какую-то невинность, которой обе ее сестры уже давно были лишены. Создавалось впечатление, что никаких острых углов в ее жизни не было и в помине. Что и говорить: средний ребенок, которого опекает старший и подстраховывает младший.

Меган улыбнулась. Да, утренний прием кончался в двенадцать, а вечерний начинался не раньше четырех. Но, как правило, она не укладывалась в отведенное до двенадцати часов время, и продлевала утренний прием по крайней мере на час. А до четырех ей еще нужно было посетить некоторых больных на дому.

— Я заказала нам столик в «Шеки», — сказала Джессика. — Там рыба. Ты рыбу любишь?

Меган любила рыбу и не прочь была выпить в придачу пару стаканчиков белого вина, но на столь изысканный обед в Вест-Энде у нее просто не хватало времени. Если честно, то обычно она едва успевала перехватить в ближайшей забегаловке сэндвич. С другой стороны, ей не хотелось расстраивать старшую сестру.

— Четыре часа отводятся не только на обеденный перерыв, — мягко начала объяснять она. — Еще визиты к больным.

— Больным! — с ужасом воскликнула Джессика.

— Да, больным. Вот сегодня, например, мне надо посетить одну женщину. Точнее, ее маленькую дочку.

— Вау, какая ужасная обязанность — посещать больных на дому, Мег! Я думала, что такое делается только на Харли-стрит.

Меган объяснила, что как раз на Харли-стрит больным не нужно, чтобы их посещали на дому. У этих людей есть машины, супруги, даже шоферы. На худой конец они могут заказать такси. А вот в Хэкни у пациентов «нет средств». Ни машин, ни денег на такси. Многие живут в тесных квартирках с кучей орущих детей и просто не могут себе позволить высиживать очередь в приемной у врача. В общем, вызовы врачей на дом — вполне стандартное явление для нижнего сегмента общества.

Меган не стала объяснять сестре, что, между прочим, старшие доктора в ее больнице терпеть не могут ходить к больным на дом, и поэтому большую часть из таких визитов взваливают на нее. Несмотря на то что между сестрами была четырехлетняя разница в возрасте, Меган всегда чувствовала себя старшей и более опытной, и поэтому считала своим долгом защищать ранимую Джессику от грубой правды жизни.