Дюбуа считал ближайшими родственниками человека гиббонов, человекообразных обезьян, обитающих исключительно на островах Индо-Малайского архипелага. Причиной тому были строение их черепа (отсутствие массивного костистого гребешка и более плоская, чем у остальных человекообразных обезьян, лицевая часть черепа) и их способность передвигаться иногда на задних конечностях. Оба эти факта ему казались разумным основанием для поиска «недостающего звена» в Юго-Восточной Азии. Результатами его первых раскопок на Суматре были лишь относительно недавние останки современных людей, орангутанов и гиббонов, но когда он обратил свое внимание на остров Ява, ему улыбнулась удача.

В 1890 году, изучая окаменелости на берегу реки Триниль, в центральной части Явы, Дюбуа нашел верхнюю часть довольно древней черепной коробки. Он посчитал ее останками вымершего вида шимпанзе, известного как антропопитек (Anthropopithecus), хотя в этом трудно было быть уверенным по причине отсутствия для сравнения хорошей анатомической коллекции (все-таки он жил в отдаленном колониальном поселении). Однако найденная в следующем году в этом же районе бедренная кость заставила посмотреть на этот образец в совершенно новом свете. Эта кость определенно принадлежала не лазающим по деревьям шимпанзе, а скорее прямоходящему виду. Расчеты объема найденной черепной коробки, иначе говоря, размера мозга, в сочетании с прямой осанкой заставили Дюбуа коренным образом изменить свое мнение. Он назвал этот новый вид Pithecanthropus erectus, что в переводе с латинского означает «обезьяночеловек прямоходящий». Это и было тем «недостающим звеном», которое все искали.

Основное возражение по поводу открытия Дюбуа (которое оспаривалось в течение следующего десятилетия и на научных конференциях, и в публикациях) заключалось в том, что не было доказано, что и череп, и бедренная кость (а также зуб, который был найден позже в том же месте) принадлежали одной и той же особи. Они были найдены в разное время, и не было известно, извлечены они из одного или из разных слоев почвы. Последующие находки питекантропа показали, что тринильская бедренная кость скорее всего принадлежала современному человеку. А зуб вполне мог быть зубом какой-нибудь обезьяны. Несмотря на это и на ошибочное утверждение Дюбуа, что найденные останки доказывают происхождение современных людей из Юго-Восточной Азии от гиббоноподобного предка, открытие тринильской черепной коробки было переломным событием в антропологии. Яванский обезьяночеловек несомненно был давно исчезнувшим предком человека, с объемом черепной коробки меньшим, чем у нас, но все же гораздо большим, чем у обезьян. Хотя Дюбуа и ошибался во многих отношениях, эту находку он сделал там, где и рассчитывал.

Поиск других останков гоминидов активизировался в начале XX века, и большая часть раскопок велась в Восточной Азии и Африке. Находки 1920–1930-х годов в Чжоукоудяне (Китай) окаменелостей, похожих на останки питекантропа, показали, что обезьяночеловек Дюбуа был широко распространен по всей Азии. В 1950-х годах было установлено, что чжоукоудяньский Sinanthropus (синантроп, пекинский человек), и Pithecanthropus (питекантроп, яванский человек) принадлежат к одному и тому же некогда широко распространенному, а ныне вымершему виду: Homo erectus. Но самые удивительные находки были сделаны в Африке, и первая из них — Раймондом Дартом в начале 1920-х годов.

В 1922 году Дарт был назначен профессором анатомии Витватерсрандского университета в Южной Африке. Должно быть, это назначение стало ударом для честолюбивого австралийского ученого (работавшего ранее в Великобритании), так как в то время «Вите» (сокращенное название Витватерсрандского университета) в научном плане был сонным царством. Тем не менее он приступил к основанию в недавно открытом университете кафедры анатомии, в частности к созданию коллекции анатомических препаратов. Он просил своих студентов присылать ему материалы, и после того как один из них в карьере Тунг близ Йоханнесбурга нашел окаменелый череп павиана, Дарт понял, что натолкнулся на что-то интересное.

До этого момента большинство окаменелых человеческих останков было найдено в Европе и Азии: неандертальский человек, пекинский человек, яванский человек — все они были обнаружены за пределами Африки. Однако в 1921 году в Северной Родезии (ныне Замбия) был найден череп, похожий на череп неандертальца, и это доказывало, что и в Африке обитали древние гоминиды. Прекрасно осознавая это, Дарт просил владельца карьера Тунг передавать ему все найденные образцы. То, что он нашел в первом ящике, прибывшем летом 1924 года, было, к его великой радости, самой древней из обнаруженных человеческих окаменелостей.

Когда он тщательно снял спрессованный слой мусора, накопившийся в течение тысячелетий в пещере Тунг, то обнаружил уставившееся на него обезьяноподобное лицо. Его небольшие размеры и сохранившиеся молочные зубы говорили о том, что это череп ребенка, а измерение его объема черепной коробки показало, что он был в пределах нормального диапазона для современных человекообразных обезьян — около 500 кубических сантиметров. Но странным в этой находке был размер клыков (гораздо меньше, чем у обезьян) и расположение затылочного отверстия, которое служит каналом для позвоночника при его соединении с черепом — оно было ориентировано вниз, как у современных людей, а не назад, как у обезьян. Обе эти особенности указали Дарту на то, что «младенец Тунг», как окрестили владельца найденного черепа, не был обычной человекообразной обезьяной. В 1925 году в своей статье Дарт утверждал, что этот череп представляет собой останки представителя нового вида, который ходил на задних конечностях и использовал орудия труда. Дарт назвал его Australopithecus africanus (австралопитек африканский, южно-африканская обезьяна). По словам самого Дарта, южно-африканская обезьяна стала «одной из самых значимых находок в истории антропологии». Это первое несомненное доказательство существования в Африке недостающего звена между обезьянами и людьми вызвало мощную волну исследований происхождения человека, которые через несколько десятилетий завершились всеобщим признанием африканского происхождения человечества. Однако большая часть этой работы была сосредоточена на регионе в нескольких тысяч милях от Тунга, в Восточной Африке.

Африканская Рифтовая долина является частью крупного геологического разлома, сформированного под воздействием огромных тектонических плит, образующих земную кору. Имея длину около 2000 километров, этот разлом тянется из Эритреи на севере до Мозамбика на юге, и его легко определить по расположенному вдоль него ряду озер, таких как Туркана, Виктория, Танганьика и Малави. Этот продольный разлом в последние 20 млн лет был бурлящим котлом, в котором вулканы, озера, горы и реки стремительно возникали и исчезали. По этой причине накопленные в течение миллионов лет геологические слои — почва, вулканический пепел, озерные отложения — то скрывались под новыми наслоениями, то вновь обнажались. И тут можно было обнаружить много интересного — надо было только хорошенько искать.

Луис Лики вырос в Кении. Сын английских миссионеров, выросший в деревне племени кикуйю, он всю свою жизнь провел в поисках ископаемых останков в долинах и руслах рек Рифтовой долины. И в 1959 году в ущелье Олдувай, на севере Танзании, его поиски принесли плоды. Приближался конец сезона полевых работ, выделенные на исследования средства заканчивались, и Луи со своей женой Мэри готовился к возвращению в Найроби. Однажды вечером на обратном пути в лагерь Мэри наткнулась на череп, оказавшийся на поверхности земли в результате недавнего камнепада. После трех недель кропотливой работы по его извлечению чета Лики вернулась в свою лабораторию, расположенную в Кенийском национальном музее. Детальный анализ этих останков показал, что они принадлежат австралопитеку, найденному в Восточной Африке раньше. Но поразил возраст слоя породы, окружавшей череп, определенный с помощью недавно разработанного радиоизотопного анализа, который применяют для расчета возраста геологических пород и археологических находок по скорости радиоактивного распада. Череп был погребен 1,75 млн лет назад. Это почти вдвое больше времени эволюции человека, принятого большинством ученых. И все же именно это было «недостающим звеном» между обезьяной и человеком. Научный мир был потрясен и воодушевлен. Значительная финансовая поддержка, полученная Лики и их коллегами после олдувайского открытия, позволили им в течение последующих тридцати лет найти в Рифтовой долине многочисленные останки австралопитеков.