Лесковичу было совершенно неважно, что сейчас творится на кортах. Он ждал своей минуты, чтобы заняться любимым делом. Например, впарить тому же писателю очередную антикварную штучку из серебра и хрусталя предположительно позапрошлого века, которую нанятые им умельцы сделали только вчера в его мастерской.

Недаром вся антиквариатолюбивая Москва называла его не иначе как Старьевщик. Михаил Николаевич доподлинно знал, кто на какую иглу собирательства подсел, и всячески старался формировать их дальнейшие вкусы. Увидев, наконец, как Орлов-Таврический остался один, он учтиво тронул его за плечо.

– А, это вы? – с чуть заметным акцентом спросил писатель, не удивившись появлению здесь антиквара.

– Какой ужас. Какой ужас. Но я не поэтому побеспокоил вас. У меня случайно оказался редкий экземплярчик вазочки работы Фаберже. Зная, какой вы, господин писатель, ценитель прекрасного, вот, рекомендую...

– Сколько?

– Всего за пятнашку.

Изыди, искуситель, хотел было в сердцах крикнуть писатель, которому явно было не до покупок. Но статус требовал играть роль до конца.

– Завозите, посмотрю, – сказал он, обуреваемый сосем иными мыслями.

– Премного благодарен. Завтра же и заскочу, – пообещал Старьевщик и поспешил раствориться в толпе.

– Нет, постойте, – неожиданно задержал его за рукав Орлов-Таврический. – Я вспомнил, о чем хотел давно вас спросить. Та крюшонница с бокальчиками, тоже, как вы представляли, работы Фаберже, за которую я летом выложил вам семнашку, оказалась совсем не руки Фаберже. И клейма там левые. Так что извольте объяснить, когда придете завтра. И сертификаты, будьте так любезны, которые вы тоже обещали с лета, пожалуйста, захватите.

Обиженный Старьевщик из интеллигентного знатока искусств мгновенно превратился в задиристого петушка с трясущимся хохолком редеющих волос.

– Кто вам такое мог сказать? Это абсолютная неправда! Я завтра же докажу вам.

– Ну и отлично. До завтра. Если вообще это завтра наступит. – Писатель словно вспомнил, где и по какому поводу он находится. – – И вообще, вам не стыдно? В такие минуты барышничаете! Неужели более подходящего времени не нашли?

Лескович предпочел сделать вид, что не расслышал его нелепых упреков, и растворился в толпе. Тоже мне, моралист, вкуса на три копейки с дыркой, а гонору!

...После бурного собрания Демидов с Братеевым собирались доставить старика домой. Но тот вдруг с заднего сиденья закричал:

– Стой, отпусти вожжи! – словно под ним была не машина, а тачанка, – и быстро открыл дверцу. – Вон видишь, Духон после собрания остывает. Ты вроде хотел с ним познакомиться?

«Не я хотел, а ты, старик, предлагал», – уже готов был возразить Даниил. Но вспомнив генеральскую правнучку, не стал выяснять отношения.

Легкая, скроенная с явным щегольским шиком рыжая дубленка Александра Духона вряд ли способна была согреть его на февральском морозе. «В такой шубейке хорошо разгуливать где-нибудь на карнавале в Венеции, – подумал Демидов. – И то зябко, не говоря уж о подмосковной зиме».

Между тем Духон с кем-то еще общался.

– Леонид Михайлович, дорогой мой, а вы-то какими судьбами оказались в нашей резервации? – Пару минут назад Александр остановил высокого представительного мужчину, в котором признал доброго знакомого, известного врача Табачникова. – Неужели совсем некстати переехали на новую дачу?

– Бог миловал, Александр Павлович. После того, что я здесь наслушался, невольно станешь верующим. Вряд ли теперь я вообще захочу сюда переехать, – в своей привычной, ироничной манере ответил главврач одного из крупнейших столичных медицинских центров. Табачников явно обрадовался этой неожиданной встрече: – Признаться, я тоже не ожидал, что вы попадетесь в эти ужасные сети. Вы видели ее?

– Кого ее?

– Я имею в виду проволоку, которой по периметру окольцевали Рублевку. Ни зайти, ни выйти...

Духон подозрительно взглянул доктору в глаза. Разыгрывает? Тогда нашел не самое подходящее время.

– Так вы не знали?

– Не знал. Впрочем, что это меняет?! Кстати, Леонид Михайлович, вы не ответили, как сами здесь оказались, если все входы и выходы перекрыты. Врачебный долг?

– Как в яблочко попали. Призвали вот под знамена Минспаса. Здесь один посол впал в кому от всего увиденного и услышанного. Так что я тут как «скорая помощь». Еще хорошо, что не потребовали надеть военную форму.

– Что-то я не понимаю... – задумался Духон. – Вы, стало быть, не боитесь заразиться, если пренебрегли спецодеждой. Или я не прав?

Доктор наклонился к его уху и прошептал:

– Ее я снял сразу после осмотра больного. Не вижу необходимости.

– Вы хотите сказать, что этот спектакль со спецодеждой исключительно для нас?

– Заметьте, это не я, а вы сказали. – Табачников еще больше понизил голос. – Больше ничего не могу пока сказать. Да и про то, что сказал, умоляю, не распространяйтесь. А теперь мне пора...

– Ну, вы же, как я понял, еще будете наведываться к нам, за колючую проволоку? В наше маленькое гетто? – со злостью и надеждой одновременно спросил олигарх.

– Надеюсь. – Обняв на прощание Духона, Леонид Михайлович залез в машину «скорой помощи».

– Найдите Багрянского, – уже закрывая двери, услышал он вдогонку просьбу Духона.

– Александр Павлович, душечка. Мы вас тут дожидались, пока вы на морозце беседовали...

– Простите, не заметил. – Духон сделал вид, что ему жутко интересно.

– Я желал бы познакомить вас с моим гостем, который, судя по словам Любимова, надолго застрял у нас на Рублевке.

«Вот достал старик, – с раздражением подумал Даниил. – Нашел время для светских знакомств!»

Однако Ордынский уже подвел Демидова к посиневшему от холода Духону. Представленные друг другу мужчины сдержанно обменялись рукопожатием.

– И что вы обо всем думаете, господин, то есть товарищ генерал? – больше для поддержания разговора спросил Духон.

– Херня все это на постном масле!.. Простите за выражение... – безапелляционно высказался старик. – Кто все это затеял – пока неясно. Посмотрим, что будет дальше. – Генерал многозначительно поднял указательный палец. Голова старика, несмотря на возраст, работала четко и ясно. – Вы понимаете, Саша, на нашу благословенную Землю в день падают тысячи метеоритов, но никто и нигде по этому поводу не объявляет карантинов. Никакой вирус из космоса не может быть страшнее сифилиса или брюшного тифа. Это я вам как специалист говорю. Хе-хе.

Демидов и Духон от души рассмеялись.

Хотя по правде говоря Дану было не до смеха. Он оказался на карантинной территории в одном костюме, в одной паре туфель, в одной довольно потрепанной дубленке, с парой кредитных карточек, на которых были не бог весть какие деньги. И чем больше он думал о сложившейся ситуации, тем сильнее чувствовал себя самым настоящим бомжем.