– Рэйчел, – прошептал он. Она не ответила.

Стараясь не беспокоить ее, Хэнк осторожно лег рядом. Каждая клетка его тела трепетала. Эмоциональное напряжение последних дней теперь обернулось чудовищной слабостью.

– Рэйчел, – снова позвал он.

Она не отзывалась. Неужели заснула? Вот и хорошо. Ему нужно принять душ, собрать кое-какую одежду... и...

И позвонить Долли.

Рэйчел сладко зевнула и машинально протянула руку, чтобы обнять Хэнка... Но, к своему удивлению, ощутила под пальцами только мягкий ворс ковра. Ее глаза широко распахнулись.

С минуту она лежала, чувствуя, как тревога закрадывается в ее сердце по мере того, как две мысли всплывают в сонном мозгу и приобретают четкие очертания. Первая: они занимались любовью, и это было умопомрачительно! Каждое прикосновение любимого уносило ее в заоблачные выси... Вторая мысль была жестче и лаконичнее: он ушел.

Еще одно смущало Рэйчел. Где он научился ТАК обращаться с женщиной? Он всегда был хорошим любовником, но в этот раз...

Она покраснела, в смятении чувствуя, как горячая волна прокатилась по телу, снова пробуждая в нем огонь желания, – и с отвращением попыталась подавить вожделение, стереть из памяти, опьяненные страстью глаза Хэнка и ту безумную жажду, которую он вызывал в ней.

Как она могла сделать такую глупость? По всей вероятности, Хэнк упаковал свои вещи и сбежал, со смехом вспоминая, как Рэйчел хлебнула лишнего и в качестве прощального жеста позволила ему хорошенько с собой повеселиться.

Взбешенная собственной мягкотелостью, она, покачиваясь, встала на ноги. Такого страстного и нежного натиска со стороны мужчины Рэйчел никогда раньше не испытывала. И никогда больше не испытает.

Но она сама побудила его к этому. О, ее поведение было возмутительным. Она так отчаянно хотела, чтобы он в последний раз подарил ей свою любовь, но как раз любви-то и не получила. Хэнк отреагировал, как обычно реагирует мужчина, когда его так откровенно соблазняют.

Рэйчел растерянно остановилась посреди комнаты, обхватив себя руками за плечи, не зная, что делать.

На первом этаже рядом с гардеробом строители недавно закончили оборудование второй душевой. Надо бы принять душ, а потом отыскать футболку. Кажется, она швырнула ее куда-то за банки с макаронами. Рэйчел было стыдно.

Она осторожно подошла к двери, замерла и прислушалась. Хэнк все еще был в доме и разговаривал с кем-то по телефону в своем кабинете.

Неужели с Долли? – с ужасом подумала Рэйчел, надеясь, что ошибается.

Она на цыпочках прошла в душевую, схватила полотенце, чтобы укутаться, а потом прокралась к кабинету и приложила ухо к двери. Ее сердце тревожно забилось.

– Как хорошо, что я застал тебя! – в голосе Хэнка прозвучало облегчение. – Долли, нам нужно обязательно увидеться и поговорить.

Не в силах справиться с приступом гнева, она с силой распахнула дверь. Хэнк вздрогнул, едва не выронив трубку. Ураганом ворвавшись в комнату, Рэйчел резко нажала на рычаг телефонного аппарата.

– Ты – двуличное, лживое ничтожество, эгоистичный подонок! – дрожа всем телом, яростно набросилась она на мужа. – Это просто подло – воспользоваться мной, зная, что я пьяна! А теперь ты собираешься встретиться с этой...

Рыдания начинали душить ее. Неужели в их близости для него не было ничего особенного? Неужели только ее это потрясло до глубины Души?

– Я больше и на десять миль не подпущу тебя к себе! Будем общаться только через адвоката! Ты получишь развод, подлый, аморальный негодяй! Я презираю тебя! – кричала она.

Хэнк бесстрастно и холодно глядел, как Рэйчел бьется в истерике, и молчал.

Внезапно ее голову заполнил странный шум, перед глазами потемнело, и Рэйчел провалилась в глубокий, бездонный колодец.

Когда мрак рассеялся и сквозь веки забрезжил серый свет, она открыла глаза и, ослепленная светом лампы, заморгала. Рэйчел обнаружила, что лежит на кровати. К горлу подкатил ком, и, неуклюже выкарабкавшись из постели, она побрела в ванную. Позывы рвоты оказались ложными.

Когда она, уже устало забиралась под одеяло, в комнату вошел Хэнк. На нем были плотно облегающие джинсы и повседневная футболка, и в этом простом наряде он выглядел невероятно сексуально. Но его лицо выражало испуг.

– Рэйчел!

Должна быть какая-то причина, объясняющая испуганный вид Хэнка и дымящийся кувшин с чем-то горячим в его руке. Рэйчел осторожно села и широко раскрытыми глазами посмотрела на мужа.

– Что случилось? – тихо спросила она.

Он поставил кувшин на столик у кровати и уставился на нее.

– Ты упала в обморок.

Она вспыхнула и ощетинилась.

– Конечно. Ты обидел меня.

– Мне кажется, есть и другая причина, – сказал Хэнк и растерялся, будто не знал, как продолжить свою мысль.

– Все это – из-за тебя, – сердито пробормотала Рэйчел.

– Тебя продолжает тошнить, и твоя фигура... ммм... немного изменилась, – осторожно произнес он и глубоко вдохнул.

Она покраснела и подтянула одеяло к самой шее, прячась от его внимательного взора.

– Ты хочешь сказать, что я потолстела? – холодно спросила она. – И мое тело не такое подтянутое, как тело Долли? Может быть, это оттого, что я не питаюсь, как следует, а перекусываю на ходу? Пончики, чипсы, шоколад. В любом случае, я нравлюсь себе такой, какая есть. И, похоже, час назад не меньше нравилась тебе!

Увидев, как побледнел Хэнк, Рэйчел поняла, что обидела его.

– Извини. Не знаю, зачем я это сказала, – пробормотала она, опуская глаза. – Эта тошнота делает меня такой раздражительной. Мне действительно пора переходить на здоровое питание.

– Я думаю, что дело не в питании, Рэйчел. У твоего состояния есть другая причина, – возразил Хэнк.

– Какая причина?

Рэйчел замерла, словно загипнотизированная, внезапной догадкой.

Нет, этого не может быть.

Она не могла забеременеть!

– Я просто заболела, – испуганно проговорила Рэйчел и побледнела. – Это что-то с желудком. Через пару дней все пройдет.

Хэнк стоял, кусая губы, и, казалось, пытался побороть страх. Не может быть, чтобы они зачали ребенка как раз в тот момент, когда их брак разваливается.

– Ты уверена, что это так? – хрипло проговорил он.

Рэйчел задумалась, пытаясь вспомнить время последних месячных. Ее жизнь стала столь сумбурной, что она потеряла счет дням. Похоже, это было очень давно.

– Но ведь мы несколько недель не занимались любовью, – уныло пробормотала она.

Его лицо изображало нетерпение.