У Иггдрасиля три корня. Один уходит глубоко под Мидгард, другой — в глубины Йотунхейма, а третий тянется над Асгардом. Над замком Одина растет ветвь Игг

драсиля, и ее зовут Ветка мира.

— Ты смотришь на Иггдрасиль, маленькая Хносс, но ты не знаешь все чудеса его. Высоко в ветвях пасутся четыре оленя; и когда они стряхивают воду со своих рогов она дождем проливается на землю. На самой верхней ветке Иггдрасиля, такой далекой, что даже боги с трудом видят ее, сидит орел, который все знает. На клюве его при-

мостился сокол, который видит все, что даже глаза орла

Корень Иггдрасиля в Мидгарде уходит глубоко, до царства мертвых. Там обитает злобный дракон Нидхёгг, который постоянно грызет корень, пытаясь уничтожить Иггдрасиль, Дерево всех деревьев. А Рататоск, белка всех хлопот и бед, носится вверх и вниз по Иггдрасилю, внося раздоры между орлом наверху и драконом внизу. Она прибегает к дракону и рассказывает, что орел собирается разорвать его на куски, а потом бежит обратно к орлу сообщать, что дракон собирается сожрать его. Истории, которые она приносит Нидхёггу, вызывают у дракона яростное желание свалить Иггдрасиль, Дерево всех деревьев, чтобы добраться

Из-под корней Иггдрасиля бьют два источника, один вверху, а другой — внизу. Один рядом с тем корнем, который растет в Йотунхейме. Это источник знаний, и его оберегает старый Мимир-мудрый. Тот, кто попьет из него, будет знать о всех вещах, которым еще предстоит свершиться. Другой источник у корня, который тянется над Асгардом. Никто не может напиться из него. Три сестры, святые норны, охраняют его и черпают из него белую воду орошать Иггдрасиль, чтобы Дерево мира росло сильным и зеленым. И он, маленькая Хносс, называется источник Урд.

И маленькая Хносс слушала, как по источнику Урд плавают два прекрасных белых лебедя. Они издают музыку, которую часто слышат обитатели Асгарда. Но Хносс была еще слишком юна, чтобы слышать музыку лебедей из источника Урд.

У Одина было два ворона; имена их были Хагин и Мунин; каждый день они облетали все миры и, возвращаясь в Асгард, садились на плечи Одина, рассказывая ему все, что видели и слышали. Но в один день вороны не вернулись. И тогда, стоя на сторожевой башне, Один сказал про себя:

Я боюсь за Хагина, Что он не вернулся, Но я больше жду Мунина.

Прошел день, и вороны вернулись. Они сели ему на плечи. Отец всех богов выслушал то, что Хагин и Мунин должны были сообщить ему. Они поведали ему только то, о чем у него были туманные предчувствия. Один, отец всех богов, прошел в Дом Совета, что стоял рядом с Гласиром, на деревьях которого листья были из золота, но не стал говорить с обитателями Асгарда о том, что вороны рассказали ему. Но королева Фригг увидела в его глазах туманное предчувствие того, что должно произойти. И тогда он заговорил с ней об этих вещах, и она сказала:

Не противься тому, что должно случиться. Давай пойдем к святым норнам, которые сидят у источника Урд, и узнаем, останутся ли эти предчувствия, когда мы посмотрим им в глаза.

И так получилось, что Один и боги покинули Асгард и направились к источнику Урд, где под огромным корнем Иггдрасиля сидели три норны, рядом с которыми плавали два прекрасных лебедя. Пришел Один и Тир, великий боец на мечах, и Бальдур, самый красивый и самый любимый из всех богов, и Тор со своим молотом.

Радужный мост вел из Асгарда, города богов, в Мидгард, землю людей. А другой радужный мост, более красивый и более хрупкий, тянулся из Асгарда к тому корню Иггдрасиля, из-под которого бил источник Урд. Люди редко видели его. И там, где сходились концы обеих радуг, стоял Хеймдалль с рогом Гьялархорном, привратник богов и сторож пути к источнику Урд.

Открой ворота, Хеймдалль, — приказал отец всех богов, — открой их, потому что сегодня боги посетят святых норн.

Без слов Хеймдалль широко открыл ворота, которые вели к радужному мосту, более яркому и хрупкому, чем любая радуга, которая вставала над землей. Один, Тир и Бальдур ступили на мост. Тор последовал за ними, но прежде чем его нога коснулась моста, Хеймдалль положил ему на плечо руку.

Остальные могут пройти, но только не ты, Тор, — сказал он.

Что? Неужели ты, Хеймдалль, удержишь меня?

Да, потому что я — стражник пути к норнам, — ответил Хеймдалль. — Со своим могучим молотом ты слишком тяжел для этого пути. Мост, который я охраняю, подломится под тобой, Тор, с твоим молотом.

И тем не менее я пойду навестить норн вместе с Одином и моими друзьями, — упорствовал Тор.

Но не этим путем, Тор, — возразил Хеймдалль. — Я не позволю, чтобы мост рухнул под весом тебя и твоего молота. А если ты хочешь пройти здесь, оставь молот у меня.

Нет, нет, — настаивал Тор. — Я ни в коем случае не оставлю молот, который защищает Асгард. И не поверну. Я последую за Одином и моими друзьями.

Есть и другой путь к источнику, — стал объяснять Хеймдалль. — Видишь две больших туманных реки, Кёрмт и Эрмт? Неужели ты не сможешь перейти через них? Они холодные и опасные, но они приведут тебя к источнику Урд, где сидят три святые норны.

Тор посмотрел на две огромных реки, клубящиеся облаками. Нелегкий путь для того, кто захочет пересечь их, холодный и опасный. Тем не менее если он двинется этим путем, то сможет нести на плече молот, с которым нигде и никогда не расставался. Он ступил в туманную реку, которая текла мимо радужного моста, и с молотом на плече стал пробиваться к другой реке.

Один, Тир и Бальдур уже были рядом[ с источником Урд, когда Тор, задыхаясь и мокрый с головы до ног, выбрался из второй туманной реки, но молот он по-прежнему тащил на плече. Тут стоял Тир, стройный и прекрасный, опираясь на свой меч, исписанный с верху донизу магическими рунами; тут стоял Бальдур и, улыбаясь, склонил голову, слушая воркование двух прекрасных лебедей; и тут же стоял Один в своем синем плаще, отороченном золотыми звездами, но без орлиного шлема на голове и без копья в руках.

Три норны — Урд, Верданди и Скульд — сидели рядом с источником, который бил из-под огромного корня Иггдрасиля. Урд была очень стара, и у нее были белые волосы. Верданди была красавицей, а Скульд было очень трудно разглядеть, потому что она сидела поодаль и волосы закрывали ее лицо. Урд, Верданди и Скульд знали все о прошлом, все о настоящем и все о будущем. Пока остальные слушали воркование лебедей и шелест листьев Иггдрасиля, падавших в источник Урд, Один долго, очень долго стоял, глядя глазами бога в глаза норн, даже в глаза Скульд, скрытые волосами. И увидел, что те тревоги и предчувствия, о которых ему говорили Хагин и Мунин, обретают форму и суть.

И тут еще кто-то перешел по радужному мосту. Это были Фригг, Сив и Нанна, жены Одина, Тора и Бальдура. Фригг взглянула на норн. Затем она обратила взгляд, полный любви и печали, на Бальдура, своего сына, и, подойдя к Нанне, положила руку ей на голову.

Один оторвался глаз от норн и посмотрел на Фригг, свою королеву.