мысли перехватило горло, глаза защипало, и Кристофер зажмурился, чтобы не дать воли эмоциям.

– Но… раньше… – Он не видел мисс Айвз, но голос ее звучал взволнованно, и легко было представить, как пылают ее щеки, как она нервно сжимает тонкие пальцы. – Раньше, когда мы все жили в мире, полном волшебства, иногда таких людей спасали, но только если они никого не убили. Я… видела записи при Неблагом Дворе.

Кристофер открыл глаза и посмотрел на обезглавленное тело в пасторской рясе. Раньше. В мире, полном волшебства. В мире его мечты. Если бы он мог попасть в него, вернуть его! Но он не мог…

– А что делали с теми, кто убил?

– Уничтожали, конечно. – Легкость, с которой мисс Айвз произнесла это, заставила Кристофера вздрогнуть. Ничего не осталось от ее взволнованного голоса, теперь в нем звенела равнодушная январская метель.

Он перевел на нее взгляд.

– У тебя не было выбора. Один сорвавшийся монстр или десятки, если не сотни, обычных людей? Ты спас их! – И вновь перемена: восторг, восхищение, радостное возбуждение, словно мисс Айвз нашла то, что так давно искала. Как у нее получалось быть столь переменчивой? – Совершил настоящий подвиг!

– Вы перешли на «ты»?

– Мы, – поправила она, – совместные приключения сближают, знаешь ли.

– Теперь знаю, – отозвался Кристофер и наклонился, чтобы сорвать пучок травы – очистить Силин-мор от густой крови гуля.

Неожиданно закружилась голова, меч выскользнул из ослабевших пальцев, и Кристофер еле удержался на ногах, переживая приступ дурноты.

– Крис! – Обеспокоенный голос Эбигейл звучал приглушенно, словно через толстый слой ваты в ушах. – Кристофер!

– Такое, – немного придя в себя, выдохнул он, – уже бывало…

Уже бывало…

Тогда он стоял в конюшне, гладил коня вдоль морды, а тот ощупывал мягкими губами его ладонь в надежде найти второе яблоко. Запах свежего сена щекотал нос, стойла недавно вычистили, причем не без помощи томте, одного из фей, что заботился о животных поместья. Солнечные лучи падали широким квадратом из распахнутой двери, и шерсть Мирного в них глянцево блестела.

– Долго тебя ждать? – раздался с улицы голос Джозефа. Требовательный. Недовольный. Таким он бывал, когда рядом не было родителей или посторонних – при них братья превращались в лучших друзей. «Не разочаровывайте меня», – сказал им как-то отец, когда они, будучи совсем еще мальчишками, подрались. А потом высек, причем Джозефу, наверное, как старшему досталось больше. Братья урок усвоили.

Кристофер поморщился от воспоминаний и потянул коня за уздцы, выводя. Они поспорили: Джозеф, великолепный наездник, сказал, что Кристофер не сможет галопом проехать через лес до дальнего луга. После прошедшей грозы дорога была полна препятствий: поваленных деревьев, глубоких луж и вымоин, и старший брат не устоял перед возможностью показать свое превосходство над младшим хоть в чем-то. Он задирался все утро, и в конце концов Кристофер согласился на скачки. Верховая езда и правда не была его сильной стороной – Кристофер редко пускал коня чем-то быстрее трота, поэтому Джозеф имел все шансы победить. И все же он нервничал. Может, его напряжение передалось лошади, и, когда Джозеф оказался в седле, она взбесилась? Встала на дыбы, загарцевала, запрыгала, пена с ее губ летела хлопьями, и на какой-то миг Кристоферу показалось, словно вокруг лошади дрожит жар.

– Мне надо домой. – Кристофер с усилием выпрямился, тряхнул головой, отгоняя воспоминания, звенящие в ушах истошным ржанием, липнущие брызгами крови. – Срочно!

Эбигейл удивленно вскинула брови, но протянула ладонь и, едва его пальцы переплелись с ее, двинулась вперед. Лунные лучи ложились под ноги тонкой нитью, что вилась меж стеблями травы, ставшими выше дубов; где-то за ними невидимый флейтист наигрывал нежную мелодию, а звезды, не удержавшись на небосводе, падали, озаряя все рыжими всполохами. «Так вот какая она, Третья Дорога», – только и успел подумать Кристофер, прежде чем лунная нить порвалась, а трава расступилась, выпуская их с Эбигейл к воротам особняка.

Гроза кончилась, в разрывах туч виднелось небо, густо-синее, но все равно куда более светлое, чем там, на пути в Волшебную Страну. Дождь смыл жару, и теперь воздух пьянил прохладой и сладостью, но Кристофер плевать хотел на очарование ночи. Он толкнул створку ворот, бросил Эбигейл: «За мной!» – и бегом устремился в особняк. Головокружение то накатывало, то отступало, что вселяло хоть какую-то надежду, и он спешил изо всех сил, бежал даже быстрее, чем к Эбигейл часом ранее.

Она держалась рядом, вместе с ним переступила порог дома и неожиданно поймала его за плечо, останавливая. Кристофер попытался сбросить ее руку, но тонкие пальцы оказались на удивление цепкими. Глаза светились в полумраке холла.

– Что-то не так! – пояснила Эбигейл. – Разве не чувствуешь?

Если он что и чувствовал, то головокружение, а еще – страстное желание убедиться, что с Маргарет все в порядке, потому что в прошлый раз после такого приступа погиб Джозеф.

Тем не менее Кристофер замер, прислушиваясь к своим чувствам. На первый взгляд все было как обычно. Ночью поместье дышало спокойствием и тишиной, но… не такой. Он словно оказался под колпаком, тени сгустились, выползли из углов, а в воздухе проступили мерцающие нити волшебства.

Как паутина.

В которую они с Эбигейл влетели, будто глупые мотыльки.

– Впервые такое вижу. – Она коснулась пальцем одной из нитей и хмыкнула. – Наверное, это дело рук кого-то из твоих домашних фей.

– Наверное?

– Те, что привязаны к домам Лордов Основателей, – жуткие затворники, – пожала плечами Эбигейл. – Редко кто из них является на Третью Дорогу и тем более – под Холм. Но и свободные феи или фэйри в такой дом без приглашения войти не могут.

– Ты же вошла.

– Ты позвал, – лукаво улыбнулась мисс Айвз, но тут же ее лоб прорезала морщинка озабоченности. – А что мы ищем?

– Мою младшую сестру, – ответил Кристофер и снова пошел вперед, теперь уже осторожнее.

Они миновали холл, лестницу, коридор – никто и ничто им не помешало. Вокруг все так же царила тишина и мерцало волшебство.

Дверь в комнату Маргарет оказалась приоткрыта, и, когда Кристофер вошел, ему показалось, что все в порядке. Тут даже не было нитей, и в лунном свете вместо них поблескивали пустые фарфоровые лица кукол. Вернулись звуки: тикали часы на каминной полке, пел под комодом сверчок; половица заскрипела, когда Эбигейл решила подойти к кровати, и зашелестел полог, когда она отвела его в сторону.

– Так-так-так…

На кровати рядом с Маргарет лежала Дали и гладила спящую девочку по волосам. Сестра была бледна до прозрачности.

– Дали? – растерялся Кристофер, но по тому, как мягко Эбигейл отступила от кровати, как напряглась ее спина, понял, что дело плохо. – Дали, отойди!

Сестра не дышала. Теперь он это понял.

– Да, господин, – легко согласилась крата и плавно поднялась.

Однако стоило Кристоферу шагнуть к кровати, она тотчас преградила ему путь.

– Нет. Я не позволю. Ты ничего уже не исправишь, господин мой.

– Не… что?

Головокружение прошло, от него осталась лишь легкая тень, и Кристофер понял, что значат слова краты. Осознание вышибло из него все силы, клинок глухо ударился об пол – звук смягчил ковер. Его маленькая вредная Маргарет умерла? Убита?! Нет! Не может быть! Кристофер снова попытался подойти к сестре, но Дали встала перед ним, не пуская.

– Я не позволю пройти, – повторила она.

– Тогда я прикажу тебе! – Голос сорвался. Кристофер впервые кричал на крату, впервые угрожал ей, и Дали опустила голову, но осталась непреклонна:

– Тогда прикажи. Но знай: все, что я делаю, я делаю для твоего благополучия! Для твоей безопасности, господин мой!

Она несла какую-то чушь. Это Маргарет-то угрожала его безопасности? Маленькая, дерзкая, расстроенная девочка? Его сестра?!

– Ради Спасителя, Дали! Отойди, прошу тебя! Послушай…

– Нет, это ты послушай! – Волосы Дали вспыхнули, она стиснула кулаки и прошипела: – Нельзя же быть слепым! Брат плел козни за твоей спиной! Ты запретил мне заходить в его спальню, но я видела его письма ей, – она ткнула пальцем в лежащую на кровати Маргарет, – и ее – ему! Он много лет рассказывал ей о том, как ты занял его место, что родители любят тебя больше, что никто им, кроме тебя, не нужен, что оба они – лишь неудачные попытки обрести большее влияние в Палате. О том, что благословение твоей крови – всего лишь пережиток прошлого! О том, что нет чести в том, чтобы быть потомком одного из рыцарей Короля! Потому что все это бред и сказки! Сказки, никому, кроме мечтательных глупцов вроде тебя, не нужные!