– Это параграф одиннадцать дробь семь.

– Спасибо Мать. Так вот: сообщим им координаты, и пусть у них головы пухнут над проблемой, что делать с туземным населением!

– Ха! Ты всерьёз веришь, что этим бюрократам удастся найти решение?!

– Ну… В ближайшие пятьдесят или сто лет – точно нет! Но по крайней мере, планета будет под нашим присмотром, и будет относиться к нашей юрисдикции. То есть – никакие посторонние инопланетяне уже не смогут на неё претендовать!

А главное – мы со своей совести эту проблему снимем!

– Хм-м… Пожалуй. Согласен. И вот ещё что. Мать! Где там у нас завалялась бутылка шампанского? Нам срочно нужно выпить. За будущее этих бедолаг, которых рано или поздно «осчастливят» свободой воли. И демократией. И примут в счастливое Содружество Независимых Планет.

Ну, и за то, что наше Общество и Социум пока не «облагодетельствованы» очередной казарменной Утопией!

И, даст Бог, никогда не будут!

Покоритель Мира и его окрестностей

– Да нет, не может такого быть. Всё это – чушь собачья! – ноги Пола в сиреневых дырявых носках даже убрались с консоли пульта под главным экраном, а туловище дёрнулось вперёд, к мониторам переднего обзора, так возмущён оказался их обладатель.

Джо только посопел. Вздохнул. Поёрзал в кресле. И попросил:

– Мать. Давай-ка, пожалуйста, ещё раз. И помедленней – а то вон Пол не врубается. Напоминаю, что он в космонавты попал прямо из средней группы детского сада, так что ему надо помедленней. И – простыми словами. Ну, заодно и мне напомнишь ситуацию.

– Поняла. Повторяю. – главный компьютер их кораблика, именуемый просто и коротко: Мать, эмоциями, как мексиканка на рынке, не брызгала. Собственно, она и всегда говорила приятным женским голосом, и объясняла очень доходчиво. И повторяла, когда случались такие как сейчас, ситуации, по два раза. Без обид и подколок, от чего не удержалась бы живая женщина. А в сложившейся ситуации повторять приходилось уже в третий раз, – Планета на двадцать процентов меньше Земли, сила тяжести на поверхности в полтора раза меньше. Вращение её вокруг своей оси очень медленное – один оборот за почти год. То есть – она практически всегда обращена к светилу одной стороной. Наклона оси к эклиптике нет вообще – а, значит, нет и смены времён года. Среднегодовая температура на поверхности – плюс двадцать Цельсия.

Главное отличие от того, что нам обычно попадается: вокруг планеты имеется явно искусственный кокон. Трёхслойный. То есть – три степени защиты. Я выявила слои из электромагнитного, (а точнее – радиационного) теплового, и гравитационного полей. А говоря проще, вы не можете туда опуститься, чтоб не: первое – получить смертельную дозу радиации, второе – поджариться даже в скафандрах, и третье – сплющиться в лепёшку.

Цифровые значения повторить?

– Нет, не надо. – Пол хохотнул, – Пять тысяч Кельвинов убедят кого хочешь. Да и сорок пять «Же» тоже. Ну а на радиацию я смотрю уже как на вишенку на торте. Просто – «приятный» бонус! Дополнительная строка на моём надгробии, так сказать. Что, дескать, не побоялся…

– Помолчи-ка, остряк-самоучка. – Джо досадливо поморщился. Он не любил, когда напарник по поводу ситуации, вовсе не казавшейся смешной или безопасной, начинал шутить. Да ещё и неоригинально, – У меня тут разговор с девушкой, которая хотя бы может вразумительно объяснить, что нам делать дальше в данном случае.

– Ну и пожалуйста! Могу и помолчать. – молчать, однако, Пол явно не собирался, потому что развернул туловище снова к центральной консоли, – Мать. Так ты можешь дать гарантию, что там, на поверхности, действительно нет ничего и никого живого?

– Да. Ни один из моих бортовых сканнеров, и сканнеров зондов, разумной, да и просто жизни, ни на поверхности, ни в толщине грунта и скал, до глубины в двадцать километров, не выявил. На планете нет даже растений, что было бы видно в наши телекамеры, или простейших – то есть, бацилл, микробов, и вирусов. Ну, вернее, их нет в том слое атмосферы, куда я смогла опустить зонды.

– То есть, проще говоря, мы, если сумеем-таки спуститься, и пособирать артефактов, ни один Земной закон не нарушим?

– Ну почему же. Нарушите. Напоминаю: параграф 8. 124 межпланетного Законодательства предусматривает пять лет в колонии общего режима, если будет сделана попытка разграбления предметов и артефактов явно техногенного происхождения. А параграф 3. 11 предусматривает год за несвоевременное сообщение, или три – за просто – несообщение в колониальную Администрацию. Об обнаружении планеты со следами от цивилизации разумных существ.

– Спасибо, что так доходчиво напомнила. – легкомысленный тон закинувшего сейчас руки за голову напарника дал Джо понять, что тот плевать хотел на Уставы и Законы. Собственно, Джо и сам относился к этим нормативным актам примерно так же. Авантюристы-космопроходчики очень редко обращают внимание на всякие «умные» казённые бумажки, когда предоставляется возможность поживиться чем-то таким, что официальная Земная наука ещё не открыла, и что можно с выгодой… Продать!

Плевать кому: коллекционерам экзотической флоры-фауны, любителям сувениров-артефактов от неизвестных рас, золота или бриллиантов, или ещё чего редкостного и чужого.

А в данном случае продать – точно можно было. Бы.

Если б только удалось спуститься на поверхность. Столь надёжно защищённую. Поскольку многообещающего вида слегка повреждённые здания и сооружения, полуразрушенные здания, похожие на цеха заводов, совсем уж руины, и явно сломанные странные членистоногие и ощетинившиеся дулами и стволами колёсные и гусеничные устройства и машины, буквально устилали поверхность обнаруженной планеты, заставляя чесаться руки и выделяться слюну.

Но в десяти километрах от вожделённой поверхности начиналась защита: первым шёл пояс радиационного, далее – теплового, и в пяти над почвой – гравитационного поля.

С четырёх же километров начиналось то, что можно было бы назвать настоящей атмосферой, а не её жалким разрежённым подобием, как над слоем защиты: азотно-кислородная смесь, с содержанием кислорода всего в девятнадцать процентов, и давлением лишь чуть побольше, чем на Марсе: двести десять миллиметров ртутного столба. То есть, если б удалось спуститься, выжить без скафандров всё равно не представлялось возможным. Хотя…

Джо вспомнил, что на вершине Эвереста давление примерно такое же. И – ничего, шерпы там выживают даже без кислородных приборов! Вот что значит привычка. И наследственность.

– Ладно. Нетрудно догадаться, что раз всё это защищено так надёжно, кому-то очень надо, чтоб всё это сохранялось вот в таком, девственно-разрушенном, виде. Мать. Эти… ну, те, кто установили эти барьеры, они – что? Используют эту планету как музей? Склад устаревшего оборудования? Или, скорее, как образчик того, как нельзя вести себя на планете?