– Судя по всему, до сих пор ваши поиски не увенчались успехом, – спокойно прокомментировала я.

– На наш внешний вид намекаете?! – тут же взвилась женщина. – Это потому все, что наша семья сейчас в затруднительном положении! Временно! Оленька одна работает, и всю семью ей содержать тяжело.

– А вы?

– Что – я?!

– Работаете?

– Нет! У меня здоровье слабое, не позволяет!

– Понятно, – многозначительно протянула я и тут же добавила: – Но мы отвлеклись от основной темы нашей беседы. Действительно, согласно российскому законодательству, найденный клад должен делиться в равных долях между лицом, нашедшим его, и владельцем домовладения, на территории которого обнаружены ценности. И клад не подлежит дележу, если был найден владельцем дома на своей территории лично.

– Вот!! – торжествующе воскликнула Светлана. – Что же вы мне тут рассказываете?!

– Но не в вашем случае, мадам! Ибо существует официальный документ – завещание Трофима Захаровича Замкового, в котором четко очерчен круг наследников. И вы, уважаемая, в него не входите. А значит, не сможете претендовать ни на что. И даже присутствовать при ведении переговоров.

– Бумага?! Что за бумага? Откуда взялась?! Посмотреть на нее можно?!

– Боюсь, что нет. На чтении документа настаивать вы не имеете права. По крайней мере, сейчас.

– Но я как домовладелец могу отказать в проведении поисков, – тут же сориентировалась ушлая тетка.

– Да, можете. Но тогда никто ничего не получит, и ваши дочери – в том числе. Более того, я уполномочена заявить, что если сегодняшние переговоры зайдут в тупик, мои клиенты подают иск на Светлану Облонскую, в котором будет оспорена законность вашего единоличного наследования домовладения. Ведь вам хорошо известно, что устный договор между вашим мужем и его братом нарушен. Владимир отказался от своей части родительского наследства в обмен на обещание купить для его старшей дочери однокомнатную квартиру. Что выполнено так и не было. Конечно, – добавила я, предвидя возражения, – доказать в суде существование устного договора между мужчинами, которых уже нет в живых, достаточно сложно. И судебные разбирательства могут затянуться на годы. Но при определенных условиях все возможно. Я обязуюсь найти лучших юристов, которые на подобных спорах буквально собаку съели. Мы докажем, что часть домовладения принадлежала родителям Валерии и Нины, это возможно. Найдем свидетелей, привлечем коммунальные счета, вернее, старые платежи. А потом докажем и все остальное. Так что вам, Светлана, не стоит чувствовать себя полноправной хозяйкой, ситуация может измениться кардинально.

– Они не посмеют, – побледнела женщина и злобно сжала тонкие губы.

– Еще как посмеют, – спокойно возразила я, – более того, теперь они располагают всеми ресурсами, необходимыми для ведения длительной тяжбы.

– Мы уходим!! – взвилась женщина. – Девочки, за мной!

Несмотря на серьезность ситуации, я не смогла сдержать улыбку, ибо сейчас Светлана напомнила мне Фаину Раневскую в роли мачехи в старом фильме про Золушку. Хотя внешне на актрису Облонская похожа не была, она полностью повторила апломб, интонацию, и даже фраза была довольно схожей, хоть и неточной.

– Нет, – твердо ответила Ольга.

– И я останусь, – протянула Катя и снова осторожно скосила глаза на оставшиеся пирожные.

– Оля, ты меня просто поражаешь! Скажи, оно тебе надо?! Зачем?! – попыталась воззвать женщина к дочери.

– Надо. Я хочу знать, что предлагают Лера с Ниной. И про завещание подробней хочу услышать. А ты иди, мама. Не беспокойся, встретимся дома.

Женщина сердито фыркнула и удалилась с видом оскорбленной королевы.

После ухода Светланы за столом на несколько секунд повисла пауза.

– Это правда? Завещание действительно существует? – наконец спросила Ольга.

– Конечно. Ваши сестры дали документ мне. Можете посмотреть и лично убедиться. – С этими словами я достала из папки плотный, пожелтевший от времени лист бумаги и протянула девушке.

– И это не подделка? Как в этом убедиться?! – Оля недоверчиво повертела завещание и углубилась в текст.

Я дала ей немного времени на чтение.

– Обратите внимание на сам документ. Это не может быть подделкой.

– Ну, писали чернилами и пером, по-видимому. И что из того? Почерк прадеда мне никогда видеть не доводилось, как и Валерии с Ниной, кстати.

– Стилистика письма и способ написания соответствует началу двадцатого века. И потом, чернила не современные, это видно невооруженным глазом. Как, впрочем, и сама бумага. Она не просто старая и пожелтевшая от времени. Она старинная, это видно.

– Вы специалист?

– В этой области я не являюсь экспертом. Хотя получила разностороннее образование, некоторые общие знания, которые позволяют мне высказывать уверенные суждения о многих вещах.

– Но ведь можно провести экспертизу? – спросила Катя.

– Помолчи, – одернула ее Оля.

– А что, так делают, я в кино видела.

– Все равно, не вмешивайся, – прошипела старшая сестра.

– В общем-то, Катя права. Есть эксперты, способные определить точный возраст чернил, бумаги. Документ еще можно показать графологам и юристам. И если вы будете настаивать, Валерия с Ниной готовы, но…

– Что?! Есть проблемы?

– Пожалуй, ведь тогда информация о существовании клада получит довольно широкую огласку. Было бы безопаснее и правильнее этого не делать. По крайней мере, в настоящее время. Пока вы ничего не нашли, даже еще не приступили к поискам.

– Понятно. А что девочки хотят нам предложить?

– Собственно говоря, я уже все озвучила. Найденные деньги должны поделиться на четыре равные доли. Ваша мать не станет препятствовать поискам и претендовать на ценности. Разумеется, вы все должны сотрудничать и прекратить вражду, хотя бы на время поисков клада.

– Пусть сначала они прекратят вражду! – неожиданно почти выкрикнула Катя. – Мама говорит: «Они извести нас хотят. И все ценности себе захапать».

Оля промолчала и посмотрела на сестру со странным выражением на лице. Девушка так сморщилась, будто у нее внезапно заболели зубы.

– Я понимаю, все это очень сложно. Мама всегда говорила одно, я сейчас – совершенно другое. Вы обе привыкли верить матери, но должны понимать: ваши родители поступили несправедливо с Валерией и Ниной. Несмотря на это, сестры не держат на вас зла и не хотят никому ничего плохого. Их тоже тяготит создавшаяся ситуация. Но ничего непоправимого нет, наоборот, все можно решить, договориться. Помириться, вместе провести поиски, честно поделить найденные ценности.

– Вот вы сейчас, Женя, говорите о сотрудничестве, доброй воле, дружбе и прощении. А нам все это немного странно слышать. Принимая во внимание, что недавно нас пытались убить в собственном доме свои же родственники. По крайней мере, так уверяет мама.