Руби ненавидела собственную беспомощность и зависимость от сестер. Она любила их и была бесконечно благодарна им за то, что они сделали для нее и близнецов, но порой ей было очень тяжело. Ей было недоступно чувство самоуважения, которое возникает тогда, когда человек сам финансово обеспечивает себя. Руби надеялась, что, когда мальчики начнут посещать среднюю школу, она получит образование, которое позволит ей в конце концов найти работу. И вот теперь она попала в еще большую финансовую зависимость — от другого человека. Однако гордость придется усмирить. Самое главное — счастье ее детей, ее чудесных мальчиков.

Она не просила Сандера высказывать мнение насчет ее наружности и не просила у него денег. Ей уже двадцать три года, и тем не менее она по-прежнему беспомощна и унижена. Руби была готова заплакать.

Чтобы скрыть свои чувства, она поспешила вслед за близнецами, крикнув им, чтобы они далеко не убегали. Близнецы, повернувшись, согласно кивнули.

Руби не поняла, как это произошло. Возможно, она двигалась слишком быстро. В висках возникла острая боль, и молодая женщина пошатнулась. Она, наверное, упала бы, если бы Сандер мгновенно не отреагировал. Он подхватил ее, прижав к себе, не дав упасть на землю.

Руби будто перенеслась в прошлое. Обстоятельства, конечно, были совсем другими, но тогда она тоже споткнулась — и Сандер подхватил ее. Хотя тогда причиной ее шаткой походки были огромные каблуки на туфлях, которые заставила ее надеть Трейси, а также воздействие выпитых коктейлей. Но результат был тот же самый. Как и тогда, она ощущала ровное биение сердца Сандера, в то время как ее собственное сердце замирало и судорожно билось, словно пойманная птица. Руби, почти перестав дышать, была не в силах оттолкнуть руки, державшие ее. Она остро ощущала близость мужчины, запах его теплой кожи, под которой напряглись мускулы, его мужскую силу, физическую и эмоциональную, но больше всего — собственную потребность находиться в его объятиях. Тогда она дрожала, но сейчас… Ее охватила паника. Это не имеет никакого значения! Сандер — ее враг, и с этим врагом ей придется делить своих сыновей, потому что он — их отец. И он, не скрывая, презирает ее.

Руби решительно начала высвобождаться из его рук, однако Сандер еще крепче прижал ее к себе.

Он и прежде заметил, что она худая, но только теперь, держа ее в объятиях, почувствовал косточки под ее кожей и понял, насколько хрупкой была Руби. Женщина дрожала, несмотря на то что утверждала, будто ей не нужно пальто. Неужели она отказывала себе во всем, чтобы накормить и одеть своих сыновей? Сандер обнимал своих мальчиков и знал, какие у них крепкие и сильные тела. Энергии у них было предостаточно, и это говорило о том, что у близнецов прекрасное здоровье. Но ведь именно их здоровье волнует его, а не здоровье их матери, напомнил себе Сандер. Он терпит ее возле себя исключительно ради сыновей.

Тем не менее… Он взглянул на лицо Руби. Кожа ее была бледной — бледнее, чем шесть лет назад. Очевидно, это объясняется тем, что тогда она чрезмерно накрасилась, а сейчас на лице нет никакой косметики. Скулы, возможно, в то время выступали резче, а вот губы по-прежнему полные и нежные — губы чувственной сирены, которая знала, как выгодно использовать свое тело. Сандер не испытывал никаких иллюзий по поводу того, почему Руби в тот вечер подошла к нему. Он слышал, как она обсуждала это с подружками богатых футболистов. По-видимому, Руби не смогла подцепить спортсмена, поэтому решила переключиться на него.

Сандер нахмурился, не желая сравнивать хрупкую и уязвимую женщину, которую он сейчас держал в объятиях, с накрашенной и скорее раздетой, чем одетой девицей. Она не стоит того, чтобы переживать за нее. И почему он должен о ней беспокоиться? Она нисколько его не заботит. Когда Руби попыталась высвободиться, лучи мартовского солнца, прорезав серый сумрак, высветили ее худенькое личико и огромные глаза. Сандер увидел, насколько красивы ее светлые волосы, как безупречна кожа. Ему вдруг совершенно не захотелось отпускать ее. Но, противясь самому себе, он отпустил руки.

Именно потому, что это произошло быстро и неожиданно, Руби ощутила такое… смятение. Молодая женщина не решилась даже в мыслях употребить слово «одиночество». С какой стати она должна чувствовать себя одинокой? Она хочет быть свободной. Объятия Сандера совсем не привлекают ее. Последние шесть лет она совсем не думала о них. К тому же он сейчас почти оттолкнул ее.

Начался дождь. Руби поежилась и подозвала сыновей. До отеля они добрались в такси. Она усадила мальчиков между собой и Сандером, чтобы случайно не прикоснуться к нему. Ей надо думать только о будущем своих сыновей. Их счастье гораздо важнее, чем ее собственное счастье. Кстати, близнецы легко привыкли к Сандеру. «Конечно, в этом немаловажную роль сыграло обещание дорогих игрушек», — с горечью подумала Руби, понимая, что сыновья еще слишком малы для того, чтобы объяснить им: родительская любовь не измеряется дорогими подарками. Руби также понимала, что на нее теперь возложена еще одна миссия: она должна проследить, чтобы мальчиков не испортило богатство отца, чтобы они не остались глухи и слепы к тому, что происходит в жизни обычных людей.

Оказавшись в гостиничном номере, Руби закрылась в ванной и попыталась принять две таблетки от головной боли, которые она купила по дороге, зайдя в аптеку под предлогом того, что ей нужна зубная паста. Однако в желудке возникали спазмы при одной мысли о том, что таблетки надо проглотить.

Превозмогая слабость и головную боль, молодая женщина искупала близнецов после того, как они поели, и уложила их в постели.

Через несколько минут после того, как мальчики уснули, в отель прибыл ювелир, которого вызвал Сандер. Он вытащил из портфеля обитую бархатом шкатулку.

Поставив шкатулку на кофейный столик, ювелир открыл ее — и Руби едва сдержала восхищенный вздох, увидев сверкающие кольца.

Все они были прекрасными, но что-то заставило ее отпрянуть от такого богатства. Она не должна носить столь драгоценное украшение. Кольцо — символ любви и верности, которые и являются самой большой драгоценностью в жизни, а будущий брак сулит ей лишь пустоту и одиночество.

— Выбирай, — бесстрастно произнес Сандер, даже не взглянув на кольца.

Бесценные сокровища лежали перед ней, но Руби проявила полное безразличие. Сандер нахмурился. Его мать любила драгоценности. Он увидел ее словно наяву — сидевшую за туалетным столиком перед выездом в свет и любовавшуюся роскошными браслетами от Картье, сверкавшими на запястьях.

— Это плата за твое рождение, — сказала она сыну. — Твой дед настоял на том, чтобы отец купил мне их — как напоминание о том, что я дала жизнь наследнику рода Константинакосов. Слава богу, ты не девочка. Твой дед счел бы меня ничтожеством, если бы родилась девочка. Запомни, Сандер, на будущее: чем дороже драгоценности, которые ты даришь женщине, тем покладистее она будет и тем больше ты сможешь потребовать от нее. — Мать рассмеялась, надув ярко-красные губы, взглянула на себя в зеркало и добавила: — И зачем я выдаю тебе наши женские секреты?

Его прекрасная, недалекая, жадная мать… Дед выбрал ее в жены для своего сына из-за аристократического происхождения. Она вышла замуж, потому что ненавидела бедность, в которой жила ее семья. Когда Сандер подрос, он понял, что его интеллигентный и утонченный отец подвергается унижениям со стороны ближайших родственников. Дед, презирающий сына, заставил его вступить в брак с нелюбимой женщиной, а жену интересовал исключительно его банковский счет. Сандер поклялся, что никогда не последует по стопам отца и не допустит, чтобы подобное случилось с ним.