— Обойдусь без твоих охранников.

— А ребенок не обойдется. Об этом ты подумала?

Нет. И не хотела думать. Не сейчас. Пока что «ребенок» оставался для нее безликой абстракцией, голубоватой водичкой на дне пробирки. Вот там пусть и остается. У нее и так проблем хватает.

— Будем считать, что я просто делаю доброе дело.

— Да уж, настоящий бойскаут! Как ты там говорил: «Пока я рядом, с тобой ничего не случится?» Интересно, сколько обойм в нас выпустили?

— А кто, интересно, втянул меня в эту историю, помнишь?! — рявкнул Кайл. — Теперь я хочу со всем этим покончить. Что мне едва ли удастся, если тебя убьют. Поэтому я собираюсь тебя защищать, хочешь ты этого или нет. Все ясно?

Еще как ясно! Остается только надеяться, что решимость Кайла не будет стоить им обоим жизни. И не только им. Потому что в одном Кайл прав: голубая водичка в пробирке в защите не нуждается в отличие от ребенка.

В ней растет новая жизнь. Хрупкая, беззащитная, беспомощная. Прошло время, когда Сара заботилась только о себе. Если она не защитит себя, не сможет защитить и малыша. Ее малыша. Она не хотела этого ребенка. Он ворвался в ее жизнь — в ее тело — непрошеным гостем. И в будущем не обещал ничего, кроме неприятностей.

Но Сара вдруг поняла: если ребенок погибнет, ни на том, ни на этом свете она себе этого не простит.

Уже темнело, когда они вышли из полицейского участка.

Оба сделали заявления, и полицейские согласились не разглашать информацию о Саре. Им требовалось время, чтобы проверить ее историю и разузнать о докторе Ширмане и Мэделин Уонтидж.

Сара послушно отвечала на все вопросы, но Кайл заметил, что ей не по себе. Оно и понятно, ему-то не случалось вступать в конфликт с законом — если не считать нескольких драк в юности, — а вот о Саре того же сказать нельзя. С ее прошлым она, должно быть, чувствует себя безнадежным грешником у врат небесных.

Пока Сара давала показания, Кайл позвонил домоправительнице и попросил все подготовить к их приезду, а кроме того, приказал одному из охранников подогнать к полицейскому участку машину — ту, на которой они приехали, полицейские оставили для экспертизы.

— Куда ты теперь меня повезешь? — подозрительно поинтересовалась Сара.

— В мое поместье. Это к северу от Лос-Анджелеса. Там ты будешь в безопасности.

Она не стала спорить — должно быть, вконец вымоталась. Кайл хорошо помнил, как Мэри в начале беременности уставала от малейшего напряжения. А Саре сейчас приходится гораздо хуже. Мало того что она беременна, за ней еще охотятся какие-то кровожадные незнакомцы.

По дороге Сара уснула. Что ж, пусть отдохнет, подумал Кайл. А я пока прикину, что делать дальше. Самый легкий путь — передать дело в руки полиции. Пусть охраняют Сару — у них на это хватит сил и средств. Пусть выясняют, кто хочет погубить мою карьеру. Пусть займутся вплотную темными делишками Рауди Гришэма. Одно плохо — Гришэм может добраться до Сары раньше, чем полиция соберет достаточно улик. Может убить ее.

Кайл выругался. Пусть эта женщина — настоящая заноза в заднице, но он не желает ей смерти! Тем более, если она пешка в грязной игре Гришэма. И потом, надо подумать о ребенке… А что о нем, собственно, думать? Этого Кайл не знал. И, по совести сказать, знать не хотел. Не хотел даже думать о том, что история Сары может оказаться правдой. Что ребенок, растущий в ее чреве, может быть его сыном — или дочерью.

Это невероятно. Это неправдоподобно. Это принесет новую боль.

Нет, лучше об этом не думать.

Кайл покосился на Сару. Даже во сне она не может расслабиться — мышцы напряжены, руки сжаты в кулаки, нижняя губа закушена, словно и во сне Сара боится проболтаться. Что за демоны ее мучают? В демонах Кайл разбирался — сам сражался с ними много лет и научился узнавать других таких же бедолаг с первого взгляда.

Открыв с помощью дистанционного управления литые чугунные ворота, Кайл въехал на территорию. Тройка доберманов, вынырнув из темноты, приветствовала его отчаянным лаем. Шум разбудил Сару; распахнув глаза, она подскочила на сиденье.

— Что случилось?

— Ничего. Просто сторожевые псы. Успокоятся, как только поймут, что это я.

В самом деле, секунду спустя собаки умолкли, хоть и продолжали прыгать вокруг машины. Сара потерла глаза и выглянула в окно.

— Ничего себе домик!

«Потрясающе! Какой великолепный дом!» — говорили обыкновенно люди, завидев фамильный особняк Макколов, гордо взирающий с холма на две тысячи акров земельных угодий. Кайл всем сердцем любил этот дом.

Выйдя из машины, Кайл отозвал собак и открыл дверцу для Сары.

— Хочешь, я тебя отнесу?

Она смерила его очередным уничтожающим взглядом.

— Спасибо, предпочитаю передвигаться своим ходом.

И гордо вошла в дом без посторонней помощи — хоть Кайл и заметил, что по ступеням она поднималась, судорожно цепляясь за перила.

— У тебя здесь есть система безопасности? — поинтересовалась она.

— И еще какая! Участок оснащен камерами слежения, и собаки все время на улице.

— Видно, ты себя бережешь. — Сквозь напускную иронию в голосе Сары явственно просвечивала тревога.

— В прошлом году здесь произошло несчастье. После этого я установил новую, усовершенствованную систему.

Остановившись на верхней ступеньке, Сара оглянулась.

— Ты о той женщине из «Таверны Неда», которая здесь погибла?

— Да. У меня был прием, я нанял ее и еще нескольких официанток для обслуживания. Ты ее знала?

Даже в сумерках Кайл заметил, как блеснули глаза Сары. Какая-то привычная, усталая тоска. Но Сара быстро отвернулась.

— Нет, — ответила она. — Она погибла раньше, чем я начала работать у Неда.

Наверняка что-то слышала, подумал Кайл. Какие-то сплетни. Сплетни, связанные со мной.

— Эта женщина пошла гулять по участку и упала в бассейн, — объяснил он, недоумевая, почему чувствует необходимость в чем-то перед ней оправдываться. — После этого я повсюду установил камеры. Не хочу, чтобы что-то подобное повторилось.

Сара промолчала, но Кайл слышал ее дыхание: оно вырывалось из груди неровными, взволнованными толчками. Он снова взял Сару за руку.

— Пойдем в дом.

Домоправительница Габриэла, полная улыбчивая латиноамериканка, как он и ожидал, встретила их у дверей. Кайл представил женщин друг другу.

— Габриэла приготовит тебе что-нибудь поесть и покажет твою комнату.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Сара.

И снова Кайл отметил ее мертвенную бледность. Может быть, позвонить врачу? Если утром она будет выглядеть не лучше, он так и поступит.

— Мне нужно сделать несколько звонков, а потом я постараюсь поспать. И ты тоже, ладно?