class="p1">Катя резко замолчала. Такое ощущение, что она хотела сказать что-то ещё, но вовремя остановилась. А ты полна тайн Катенька.

Я усадил девушку на диван и дотронулся до ее холодной стопы. На ноге, ближе к пальцам уже проявлялся хороший такой синяк.

— Нужно холод приложить, есть в холодильнике что-нибудь холодное?

Катя подняла на меня опухшие от слез глаза. Ее лицо не выражало ничего, кроме усталости.

— Ничего прикладывать мне не нужно, просто уходи.

Хм. Значит она не звонила в милицию. Это вообще странная картина какая-то получается. Что же ты Катя мне недоговариваешь?!

— А как же закрытые двери и милиция?

— Я разберусь, просто уходи и все. Мне на работу скоро, а ты бы не по чужим квартирам шастал, а…Короче уходи и все.

В следущий раз, если заявишься сюда, не обижайся, но я не дам тебе возможности уйти безнаказанно.

Ненавижу таких как ты. За такие поступки, я тебя и мужиком назвать не могу, так, недоразумение сплошное. Нашёл с кем справиться, с девчонкой за которую как ты думаешь и заступиться некому, но запомни, на каждую силу, всегда найдётся ещё большая. Если явишься сюда ещё хоть раз, я тебя не пожалею как сегодня, а сдам тебя ментам к чертовой матери, и пусть они с тобой разбираются. На выход

— Ещё раз прости, я сам не знаю, что со мной.

Не могу обьяснить, просто хотел…

Я не смог договорит что хотел просто ее увидеть.

Катя была зла, мне все время казалось, что она говорит с каким-то подтекстом, возможно мне просто кажется.

Сказать честно, я совершенно не хотел уходить от неё. Но что поделать. Развернулся и посмотрев на неё в последний раз молча ушёл.

Глава 5

Глава 5

После ухода Павла, я собралась с силами, и поковыляла на работу. Работать было тяжело, сказывалась нервная, бессонная ночь, и боль в ноге.

Хорошо, что в больнице сегодня не моя смена. В штат взяли ещё одну санитарку, теперь будем работать сутки через трое. В больнице смен теперь получится меньше и придётся выходить не в ночную, а в сутки, зато на рынке, можно будет взять подработку.

Работа работой, но мысли все время возвращались к Павлу. Не могу забыть его умиротворенное лицо, когда он спал. Что со мной?!Почему я не разбудила его, почему сидела тихонечко рядом и наблюдала как он спит. Вчера я заметила, он немного хромает, судя по шраму на голове, у него недавно была какая-то травма.

Когда он проснулся, выглядел уставшим, даже можно сказать измученным. Почему-то я верю ему, верю в то, что он не хотел причинить мне вреда. У него была возможность сделать со мной, что угодно, тогда в тёмном подъезде, но он ничего не сделал.

Ночью он просто смотрел как я сплю, и как-будто успокоившись, что все в порядке, уснул сам.

Для чего он приходил?!

Что он мог найти в бледной моли типо меня?!По нему ведь видно, холёный, привыкшей к лучшей жизни. А я, я та, кто не подходит ему. Здесь и думать не о чем.

Я несколько раз, чуть не проговорилась о том, что мне известно кто он. С другой же стороны, какая теперь уже разница. Раз он жив, и практически здоров, он не бросит отца и заберёт его. Я уже буду не нужна и Виктору Николаевичу.

Жизнь вернётся на круги своя.

Я помогла чем смогла.

Погода сегодня была донельзя мерзкая. Весь день шёл дождь. После работы, пока я шла домой, вымокла до нитки.

Ближе к ночи, меня стало знобить. На градуснике-тридцать восемь и восемь. Приехали. Этого мне только не хватало. Я достала аптечку. Благо хоть работая в больнице, аптечка у меня полная, в отличии от холодильника. Я нашла нужные лекарства, выпила их, и укутавшись в два одеяла я легла в постель. Мне было безумно холодно. Ломило все кости. Даже до волос было дотронуться больно.

Радовало одно, завтра у меня выходной, Маринка попросила поменяться сменами. Отлежусь денёк, и все нормально будет.

Я укрылась с головой и через какое-то время уснула. Ночью спала плохо, температура по-немного спадала, я проснулась от того, что мне жарко и я вся мокрая. Пижаму в которой я была, можно было выжимать. Я из последних сил, встала и переоделась, а после сново уснула.

На утро, я чувствовала себя ещё хуже. Температура сбивалась, но совсем не надолго. Ко всему прочему ещё и нога ныла и болела. Синяк такой, что будь здоров.

Я позвонила на обе свои работы и сказала, что слегла с простудой. Мне пожелали скорейшего выздоровления и сказали, чтобы я не переживала, а лечилась и Хорошо питалась.

Весь день я пролежала как в бреду. Засыпала, просыпалась и так по кругу. Не было сил, даже встать и воды себе налить. Ночью я еле заставила себя встать с кровати в туалет. Во всем теле была слабость, потом еле дошла обратно. Голова раскалывалась. Как врач я прекрасно понимала, что нужно пить больше жидкости и хоть немного, но кушать. Но ничего не хотелось, только спать.

Сон был очень тревожный. Спала по пятнадцать минут и просыпалась.

Так я пролежала два дня. Вставала только в туалет. Поставила в комнате бутылку с водой, чтобы не вставать каждый раз, когда принимаю лекарства. Кроме температуры не было ни кашля, ни насморка. Днём температура не поднималась выше тридцати семи. Но ломало так, как-будто сорок.

Вечером меня сново затрясло. Градусник показал тридцать девять и три. Я выпила нужные лекарства и почти сразу провалилась в сон.

Во сне громко и раздражающе что-то трезвонило. Этот звук как-будто бил по нервам. Я проснулась от резкой головной боли. Но звук не умолкал. До меня не сразу дошло, что кто-то очень настойчиво звонит в дверной звонок. На всю квартиру раздавалась неприятная трель.

Я взяла с тумбочки телефон. На экране высветилось время-одиннадцать — тридцать вечера.

Кто мог пожаловать в столь поздний час. Возможно в дверь звонят уже давно. Если только с работы кто-нибудь. Но почему звонят в дверь, если можно ведь на телефон.

Я укуталась в плед и еле еле поплелась открывать дверь.

Не было ни сил, ни желания даже в глазок смотреть, просто повернула замок и открыла дверь. На площадке было темно, но из-за того, что я включила свет в прихожей, было видно лицо позднего гостя.

На пороге стоял никто иной, как Павел собственной персоны.

— Чего тебе?