«Мне просто не повезло, – говорил он себе, подпрыгивая на кочках вместе с фургоном, который двигался по дороге, с каждым километром становившейся всё хуже и хуже. – Если жизнь даст мне ещё один такой шанс, я поступлю также».

Наконец, фургон остановился, задняя дверь открылась и вслед за этим последовала команда: «Выползайте, свиньи!». Женя спрыгнул на землю в числе первых. К нему подошёл один из сопровождающих по имени Ильяс и протянул листок бумаги свёрнутый четырёхкратно. «Читай, – сказал Ильяс, – я подожду». Женя развернул записку и прочитал содержание. Написанная Лёвиным почерком, она состояла всего из несколько фраз:

«Я тебя продал. Так же, как ты продал меня. Только ценой, за которую ты сторговал меня самому себе, была моя свобода! Она бесценна! Твоя цена десять долларов. Именно столько я получил за тебя. Теперь ты раб! Да ты и был рабом. Только я этого не знал. Из ямы, в которой ты теперь будешь жить, видна вершина Казбека. Когда-то мы её брали вместе. Ты будешь глядеть на неё и вспоминать меня. Я теперь всегда буду с тобой, чтобы напоминать о твоём предательстве. Я прощаю тебя, раб. Живи!».

Заиграл марш Мендельсона, и из малого зала дворца бракосочетаний на набережной Красного флота вышла пара претендентов на звание мужа и жены. Сделав несколько шагов к центру большого зала, пара остановилась. Наверное, впервые в жизни Лёвушка был одет как надо. Маму Лёвушки – Октябрину Савельевну – до процесса подготовки её сына к вступлению в законный брак не допустили. Специально по этому случаю был приглашён модельер от одного из модных европейских домов. Многочисленная публика полукругом выстроилась вдоль стены позади молодых. Вышел ведущий обряда бракосочетания, замер в ожидании тишины и торжественно произнёс: «Сегодня, восемнадцатого февраля, в присутствии родственников и друзей состоится регистрация брака Князя Льва Наумовича Бейлина с гражданкой Ангелиной Фёдоровной Капустиной…». В задних рядах гостей возникло приглушённое волнительное недоумение: «Лёва-Князь? – не может быть! Я знал его отца. Это был махровый еврей. Я знал его деда. Тот был ещё махровее. Или вы хотите сказать, что нас евреев начали принимать в Князья? Старая власть даже в партию не принимала, а новая – пожалуйста вам, в Князья! И какой смысл тогда ехать в Израиль?..». Из другого угла слышалось: «Интересно, сколько Лёва заплатил за должность? Софья Борисовна, скажите пожалуйста, Князь – это должность или звание такое, что-то я забыл? Князь Болконский – он же вроде бы по военной линии продвигался? Надо будет потом у Лёвушки спросить, пусть дяде своему тоже должность выхлопочет…».

Однажды, ещё до того, как Лёвушка стал князем, он получил заказное письмо на свой домашний адрес. Конверт был очень красивый, с завитушками и гербами. В письме Льва Наумовича приглашали принять участие в учредительном заседании Петербургского Дворянского собрания. В программе: вступительное слово исполняющего обязанности Председателя собрания барона фон Розеншильда, выборы президиума и утверждение программы деятельности собрания на этапе его становления. Бал, фуршет… Дамы, парадный мундир, смокинг, награды и знаки отличия приветствуются! Лёва был тщеславен. Поэтому приглашение в компанию к дворянам ему польстило. «Денег попросят – дам! – решил для себя Лёвушка, – но не много. Сначала пусть мне хотя бы графа или барона дадут… Хорошо бы прейскурант посмотреть, что сколько стоит». Эдик над затеей Лёвы посмеялся: «Ты, Лёва, выбери для себя, чего ты больше хочешь – денег или славы? Сделай сначала деньги, а славу себе потом купишь. Я бы понял, если бы у тебя фамилия была Ротшильд, например. Ему Великий князь в самый раз. По деньгам и титул! Или Элтон Джон! Тот сэра получил за музыку. Хорошая музыка потому что. А ты? Ни денег больших ни музыки. Тоже мне, князь Лёва Бейлин!».

Поддразнивания Эдика на него не подействовали и в назначенный день и час их будущая светлость Лев Наумович без дамы и без парадного мундира прибыли на Дворцовую набережную дом 26 для того, чтобы принять участие в учредительном собрании. Как и ожидалось, Льву Наумовичу предложили торг. Титул в обмен на деньги! Немного поторговавшись, он согласился принять титул князя. С этого дня, представляясь партнёрам, дамам или обычным людям, Лёва говорил: «Лев Наумович Бейлин. Князь!» Иногда, заметив ухмылку или откровенное удивление собеседника, Лёва отводил глаза в сторону и говорил: «Шутка». Потом обижался сразу на обоих: на себя за то, что не ответил по-княжески и спасовал, и на того, который ухмылялся. За ухмылку.

Из Таиланда прилетел Игорь. Просто так, чтобы повидать родственников и старых друзей. Они встретились, обнялись… Лёва не сдержался и похвастался старому приятелю:

– А ты знаешь, что я теперь князь?», – и замер в ожидании приговора.

Хотя их давно не связывали общие дела, да и не виделись, наверное, уже года два, мнение Игоря по-прежнему имело для Лёвы большое значение. Он никогда не забывал, кому обязан своим взлётом в начале карьеры: «Ты для меня как первый тренер, – говорил он Игорю. – Вроде бы толком ничему не научил, а я с этим живу и всё помню». Услышав про князя, Игорь улыбнулся тёплой улыбкой друга и старшего товарища.

– Да будь ты хоть самим Великим князем, лишь бы ты оставался тем, кого я знаю. Другого Лёву Бейлина мне не надо!

Со временем увлечение княжескими забавами уступили в жизни Лёвы место делам серьёзным по настоящему, но иногда под настроение он князя всё-таки «включал». Чаще всего, подвыпив или когда ссорился с близкими ему людьми.

Множество своих внезапных решений и поступков Лёва потом объяснить не мог. Ни друзьям, ни самому себе. История с Ангелиной, или попросту Анжелой, была именно одной из этих никому не понятных и необъяснимых историй. Историй про бесконечных Золушек вдруг оказывающихся невестами королей и принцев. Магнатов и обыкновенных современных князей. Лёва познакомился с ней случайно, как знакомятся в баре настоящие ковбои. После получения известия о том, что на его оффшорный счёт «капнула» ожидаемая немалая сумма, Лёва решил это событие отметить в баре. Эдик посоветовал поехать в Прибалтийскую, но Лёва захотел на Крышу в Европейской. Там публика собиралась поинтереснее и покруче. Соответственно публике подбирались дамы. Не всякий эскорт-сервис мог похвастаться таким подбором пышногрудых красавиц. До массового производства накаченных силиконом бюстов тогда ещё не дошло, поэтому дамы носили свои собственные. Зная вкус своего друга, Эдик указал ему на обладательницу особенно привлекательных форм. Мордашка смазливая, ножки тоненькие и достаточно длинные, чтобы Лёва на эту бестию тут же запал. Да и ладно. Сегодня запал, завтра отпал, потом опять запал, но на другую. Эдик зорко следил за своим любвеобильным другом, чтобы тот не вляпался… Он её просто не просчитал. Нет! Не Лёва, Эдик не просчитал! А Лёва конкретно-таки вляпался. Он это понял потом. Когда уже не очень молодая проститутка обзавелась княжеской Лёвиной фамилией. А в тот памятный для них обоих вечер на Крыше он вёл себя приблизительно так же, как с Тамаркой на первом свидании в «гадюшнике» много лет тому назад. Сначала напился, потом по очереди начал включать то ковбоя с княжескими наклонностями, то князя с ковбойскими замашками… Он никак не мог решить, как ему лучше себя позиционировать с этой «очаровательной проказницей». Получился достаточно смешной суррогат. Однако, исполнительнице главных ролей в фильмах порностудии талантливого режиссёра Серёжи Прянишникова это понравилось.