Эгг привел их на задворки клеевой фабрики, где начал немедленно раскидывать какую-то кучу мусора, у которой был вполне свежий вид, и вскоре все увидели, как лучи утреннего солнца заиграли на большой и тяжелой железной плите…

Заброшенный свинарник

Эгг повернулся к спутникам и сокрушенно покачал головой. Остальные гномы ответили ему дружными стонами. Уиллбери молчал.

– Что все это значит, сэр? – спросил Артур.

– Я… я не могу с уверенностью сказать, – не сразу произнес Уиллбери, – но предчувствия самые плохие. Однако проверим все до конца: остался еще один вход. Которым пользовался Титус. Он и поведет нас туда.

Бедняга Титус уже дрожал мелкой дрожью, но он сумел преодолеть дурное предчувствие, собрался с силами и пошел вперед. Остальные за ним.

Народа на улицах заметно прибавилось, однако по-прежнему на их отряд почти никто не обращал внимания, что удивляло Артура: может, у остальных людей какое-то не такое зрение, или, наоборот, у него оно стало другим от долгого пребывания под землей? А может, ему вообще все это снится? И тролли, и Уиллбери, и он сам? Даже его дедушка?.. Ох, дедушка… Когда же они увидятся теперь?..

Поход продолжался, Артур уже не понимал, где они находятся, Титус все убыстрял шаг, не замечая прохожих, он почти бежал – так хотелось поскорей убедиться, что с его подземным входом все обстоит хорошо.

Он оторвался от идущих за ним, скрылся за углом, и когда они тоже обогнули угол, то увидели, как он подбегает к дренажной трубе на обочине. Не дойдя до нее, он остановился как вкопанный, и все сразу поняли: дело неладно. На минуту раньше других Титус увидел вместо крышки люка тяжелую железную плиту.

Некоторое время все молча стояли возле нее – прямо как на кладбище возле плиты могильной.

Наконец Уиллбери заговорил:

– Сожалею, дорогой Артур, но, должен признаться, просто ума не приложу, что предпринять. Буду думать. Других входов под землю в нашем городе я не знаю.

Титус все убыстрял шаг

Артур тоже не знал: ни что делать, ни что отвечать, и поэтому молчал. Уиллбери положил руку ему на плечо и задержал ее там. Гномы в смятении смотрели на них обоих. Потом Фиш издал свой странный, непонятный звук. Вот каким его услышал Артур:

– ГииГууУв!

Остальные гномы присоединились к нему:

– ГииГууУв! ГииГууУв!..

Фиш несколько раз подпрыгнул на месте, словно набираясь новых сил, выполняя какие-то упражнения, другие гномы последовали его примеру.

– Что вы хотите сказать? – с нетерпением спросил Уиллбери.

Четыре маленькие руки указали куда-то (или на что-то) впереди, и в том же направлении закивали маленькие головы.

– Думаю, – обратился Уиллбери к Артуру, – они вспомнили о еще одном входе под землю.

Те же четыре головы утвердительно затряслись.

– Тогда вперед! – сказал Уиллбери.

И они снова пустились в путь.

Гномы не теряют надежду найти вход под землю («ГииГууУв!» – кричали они)

Недалеко от Сырного Холла, на берегу городского Канала, находился уже давно бездействующий сухой док. Для тех, кто не знает, – это такая бетонная камера, куда заводят на ремонт корабли, воду потом спускают, а судно ставят на опоры. Сейчас этот док не был уже ни сухим, ни плавучим – потому что хотя немного воды в него все-таки затекло сквозь прохудившиеся ворота, но для того, чтобы там стояли настоящие корабли, ее было все равно недостаточно. Да они и не приплывали в Рэтбридж. Зато на мутной поверхности дока нашли пристанище несколько лодок, принадлежащих местным жителям, а что таилось под этой поверхностью, никто толком не знал, но какое-то движение там временами происходило – вода пузырилась, на ней появлялись круги, и некоторые люди утверждали, что слышали даже странные звуки, доносящиеся из мутной глубины.

К этому доку и пришел наш небольшой отряд и сейчас стоял возле него – тролли внимательно вглядывались в темную поверхность воды. Уиллбери и Артур выжидательно смотрели на троллей. Через какое-то время на воде появились пузырьки. Их становилось все больше, и тогда Фиш и другие гномы заулыбались и начали хлопать в ладоши, после чего Фиш ринулся на ближнюю полянку, нарвал травы и бросил целую охапку в воду. Другие гномы сделали то же. И что удивительно – трава начала тонуть. Она медленно уходила на дно. Так же медленно оттуда всплывало что-то большое и тяжелое.

– Ой, Уиллбери! Мистер Ниббл! – закричал Артур. – Глядите! Что это?

– Вижу, – отвечал тот. – Только не знаю…

Гномы продолжали метаться по берегу, собирать траву и другие растения и кидать в воду. Кое-что из всего этого сразу исчезало под водой, остальное оставалось на поверхности. Гномы столпились у кромки воды, чего-то ожидая. И оно появилось. Вначале показалась крупная волосатая морда розоватого цвета. Ее венчали небольшие рога.

– Кто же это? Кто? – возбужденно спрашивал Артур.

– Не припомню, чтобы встречался с чем-то подобным раньше, – задумчиво проговорил Уиллбери. – Однако начинаю думать, что это… Пресноводная морская корова.

Бокс-тролли одобрительно закивали, а сама корова высунулась из воды немного больше и оглядела всех огромными печальными глазами. Она и вся была очень крупной и, судя по тому, что виднелось из воды, – в черных и белых пятнах. Предложенное угощение она съела в несколько глотков, и снова над водой осталась лишь морда розоватого оттенка да грустные глаза.

Крупная волосатая морда с печальными глазами

Фиш подошел еще ближе к краю и протянул ей стебли одуванчика, которые она деликатно взяла у него из руки, заметно обслюнив ее, и задумчиво прожевала. Тогда Фиш не слишком решительно, но ласково дотронулся до ее носа и что-то пробормотал. Корова приняла ласку и глубоко вздохнула, на что все гномы ответили дружным вздохом и тоже едва слышным бормотанием.

Фиш протянул стебли одуванчика

Артур потянул Уиллбери за рукав: