Я посмотрел на рубашку, пытаясь унять невыносимое жжение. В кармане светилась сушеная голова. Ярким желтым сиянием.

— Ага! — Я вынул голову из кармана. И так держал ее в руке перед собой.

— Ка-ли-а! — воскликнул я. Глаза загорелись ярче.

Вот оно мое волшебное слово. Откуда оно появилось? Знать не знаю. Я думал, что это я его выдумал.

А тут я вдруг ясно понял, что слово и есть тайна Колдовства джунглей. Есть прямая связь между словом и сушеной головой. Вернее, слово пробуждает к жизни магические силы джунглей. Я крикнул его, и муравьи разбежались.

Теперь я по-другому взглянул на голову. Сердце у меня бешено билось в груди. Я сосредоточил свои мысли на голове. Да, я владею Колдовством джунглей. Доктор Холингз и Кэролин правы. Я владел Колдовством джунглей, сам не зная того. И слово «Ка-ли-а» — ключ к тайне. Оно помогло мне избавиться от красных муравьев. Не приведет ли оно меня к тете Бенне?

— Да! — закричал я во всю глотку. — Да! Теперь я точно знал, что это так и есть. Я знал, что теперь непременно найду ее.

Я больше не боялся джунглей и их обитателей. Что бы меня отныне ни ждало в этой тепличной духоте, ничего не испугаюсь. У меня была магическая сила джунглей. Я владел ею — и знал, как ею пользоваться. А теперь — теперь пора искать тетю Бенну. Красное утреннее солнце взошло над кронами деревьев. Кругом стояла влажная жара. Над головой порхали с ветки на ветку, весело распевая, птицы.

Держа в одной руке фонарь, в другой — сушеную голову, я побежал навстречу солнцу.

На восток, говорил я себе. Солнце восходит на востоке.

Прав ли я? Найду ли я там тетю Бенну?

Да, я был абсолютно уверен, что нахожусь на правильном пути. Магические силы направляют меня куда надо. Надо только слушаться их, и они отведут меня к тому месту, где она прячется, где бы это ни было.

Я побежал по лианам и по кустарникам, нагибаясь, чтобы не стукнуться головой о ветви. По ногам и бедрам колотили крупные зеленые папоротники.

Вдруг солнце ударило мне в глаза. Я очутился на широкой песчаной поляне. Пот катился со лба.

— Ай! — вскрикнул я. Ноги заскользили по мягкому песку.

Я потерял равновесие. И невольно вытянул вперед руки. Фонарь и сушеная голова полетели на песок.

— Ай!

Меня засасывало.

Песок поднялся до лодыжек. Стал подбираться к коленям. Я бился из последних сил. Пытался вытащить ноги. Раскинул руки.

Но все было тщетно. Я только быстрее проваливался.

Песок уже доходил до пояса. Чем больше я пытался вырваться, тем быстрее меня затягивало.

Все глубже. Глубже. Из этих зыбучих песков не вырвешься.

Я уже не мог пошевелить ногами. Слишком глубоко засосал меня горячий зыбун. Песок уже выше пояса. Это бездонная яма, думал я. Из нее не вырвешься. Меня так и затянет со всеми потрохами. И следа от меня не останется.

Мои приятели Эрик и Джоэл как-то говорили мне, что никаких зыбучих песков на самом деле нет. Вот было бы здорово, если бы они оказались правы. Только какое там! Я, увы, на собственном примере докажу им, как они ошибались!

Я открыл было рот, чтобы позвать на помощь, но вместо крика издал какие-то жалкие звуки. Так, пискнул только.

Да и что толку кричать? Кричи не кричи, здесь ни одной живой души на десятки миль. Кто меня услышит?

По мере того как я уходил все глубже и глубже, песок становился тяжелее и плотнее. Я поднял руки над головой, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Попробовал пошевелить ногами. Сделать что-нибудь вроде плавательного движения или будто я на велосипеде.

Но уж очень плотный был песок. И уж очень глубоко меня затянуло.

На сей раз в меня вселился подлинный ужас. Я хватал ртом воздух, как рыба на песке.

Я снова открыл рот, чтобы позвать на помощь. И вдруг меня осенило.

— Ка-ли-а! — завопил я пронзительным испуганным голосом. — Ка-ли-а! Ка-ли-а! Ка-ли-а! Ка-ли-а!

Ничего!

— Ка-ли-а! Ка-ли-а!

Я вложил в этот крик всю силу легких. Но только глубже погружался в мокрый зыбучий песок.

— Ка-ли-а! Ничего!

Я покачал руками над головой, глядя в голубое небо, на вершины деревьев на краю поляны.

И никого. Ни одной живой души, чтобы прийти мне на помощь. — О!

До меня вдруг дошло, почему не действует магия. У меня же нет сушеной головы. Голова выпала из рук, когда я провалился в песчаный зыбун.

Где же она? Где?

Ее затянуло песком? Я стал внимательно приглядываться к унылой песчаной поляне. Мокрый песок пузырился вокруг меня, словно огромный котел густого супа.

Я еще немного ушел в пески.

И тут увидел сушеную голову.

Она лежала на песке, глядя черными глазами в небо. Волосы спутались и разметались.

Закричав от радости, я протянул обе руки, пытаясь схватить ее.

Не тут-то было. Далековато. Не достать. Всего какой-то ерунды не хватает.

— Ну же! — напряг я все силы и решил во что бы то ни стало дотянуться.

Я лег на песок и тянулся, тянулся.

Никак. Не достать. Голова была в каких-то двадцати сантиметрах, а не достать.

Эти двадцать сантиметров были точно целая миля.

Никак. Никак.

Пальцы подтягивали воздух. До головы было не дотянуться. Значит, крышка.

Руки мои безвольно опустились на мокрый песок. Я тяжело вздохнул, и это был вздох отчаяния.

Я хлопнул ладонями по песку. Голова подскочила.

— Как это? — невольно воскликнул я. Сердце у меня бешено забилось.

Я хлопнул обеими ладонями по мокрому песку.

Голова еще подскочила. Ближе.

Я снова хлопнул. Она снова подскочила и приблизилась. До нее теперь оставалось совсем чуть-чуть. Я схватил ее и от восторга издал свой клич:

— Ка-ли-а!

Сначала ничего не случилось.

Крик застрял у меня в горле. Я остолбенел.

— Ка-ли-а! Ка-ли-а!

Я думал, что сейчас полечу. Вдруг раз — и я вылетаю из трясины. Как по волшебству, то бишь волею магии.

— Колдовство джунглей, ну давай. Действуй же! — орал я.

Только я ни на миллиметр не сдвинулся. Даже ушел в песок еще глубже. Песок уже доходил до груди.

Я уставился на сушеную голову в руке. А ее черные глаза, казалось, смотрели на меня.