этот кадр «нарушением стиля»; возможно, Скорсезе позаимствовал его у Антониони. Сам Скорсезе считает этот кадр самым важным в фильме.

Почему? Потому что, говорит он, нам будто становится слишком тяжело смотреть, как Трэвис испытывает боль отверженности. Позже, когда Трэвис начинает убивать, камера переходит на замедленную съемку, чтобы мы могли рассмотреть ужас как можно детальнее.

То, что Скорсезе считает отверженность более болезненной, чем убийство, помогает разгадать загадку Трэвиса Бикла и, возможно, в какой-то степени объясняет один из видов городского насилия. Трэвис так систематически, так часто оказывается на обочине жизни, что в конце концов вынужден нанести ответный удар.

«Таксист» – великолепный кошмар, и, как все кошмары, он не сообщает нам и половины того, что мы хотим знать. Нам не говорят, откуда родом Трэвис, какие у него проблемы; может быть, уродливый шрам он получил во Вьетнаме? – потому что это не исследование, а описание нескольких дней его жизни. Вот сцена на политическом митинге: Трэвис в темных очках улыбается странной улыбкой, которая отсылает к фотографиям Артура Бремера незадолго до того, как он застрелил губернатора Джорджа Уоллеса[11]. Этот момент не говорит нам ничего и одновременно говорит все.

Нам неведомо, что тревожит Трэвиса, но жутким образом мы знаем о нем все, что нужно. Фильм – шедевр суггестивности; Скорсезе пробуждает эмоции через детали, именно этого эффекта он добивается. Актерская игра странная и убедительная: Скорсезе добивается от актеров игры в моменте, а не медленного развития образа персонажа. Как будто нужные эмоции написаны на полях сценария: дайте мне гнев, страх, ужас.

Роберт Де Ниро в роли Трэвиса Бикла так же мастерски, как Брандо, скрывает от нас эмоции героя, лишь намекая на них (на многих крупных планах с ним Скорсезе использует очень замедленную съемку, чтобы выудить из героя правду). Даже Сибилла Шепард, белокурая богиня, идеально подошла на роль «ледышки», которая медленно превращается в человека. И Джоди Фостер прекрасно играет двенадцатилетнюю проститутку, которую хочет «спасти» Трэвис. Харви Кейтель, завсегдатай всех фильмов Скорсезе (он был жестоким маньяком в фильме «Алиса здесь больше не живет»), играет сутенера, контролирующего ее, и его крутизна – полный блеф.

Мы видим этих людей почти как вспышки, выхваченные из тьмы, прежде чем она их поглотит. «Таксист» – это ад с самого первого кадра, в котором машина появляется из клубов пара, и до кульминации в сцене убийства, где камера наконец направлена вниз. Скорсезе хотел отвести взгляд, когда отказывали Трэвису; мы почти хотим отвести взгляд от его жизни. Но он существует, и он страдает.

Интервью Мартина Скорсезе с Полом Шредером

3 марта 1976 года

Я познакомился с Мартином Скорсезе в 1969 году, он тогда был монтажером на проекте «Вудсток». Это один из самых деятельных людей, которых я когда-либо знал, – крепко сбитый, нервный парень из Маленькой Италии в Нью-Йорке, он снял одну игровую картину и мечтал однажды стать успешным кинорежиссером. На это у него ушло пять лет.

Его первый фильм «Кто стучится в дверь мою?» стал главным открытием Чикагского кинофестиваля 1967 года. Это полуавтобиографическая история об итало-американце на пороге зрелости; картина получила положительные отзывы и заслужила призы, но не принесла Скорсезе никакого дохода, и он поддерживал себя монтажом, преподаванием и случайными подработками. Однажды вечером я повстречал его, мы поехали в Маленькую Италию, пили вино «Бардолино», и он рассказывал о новых проектах, что ему предложили.

В конце концов он взялся за один из них – эксплуатационный фильм Роджера Кормана «Берта по прозвищу Товарный Вагон», – потому что чувствовал внутренне рвение, чтобы продолжать заниматься режиссурой. «Корман думает, что это – эксплуатационный фильм, – говорил мне Скорсезе, – но я думаю, получится что-то другое». Он был прав: благодаря его таланту фильм, где играли Барбара Херши и Дэвид Кэррадайн, получился лучше, чем задумывался.

Сняв этот фильм, он получил другую работу. В 1973 году с маленьким бюджетом, но зато с полной художественной свободой он снял «Злые улицы», сиквел к фильму «Кто стучится в дверь мою?». Это был яростный, трогательный, глубоко прочувствованный шедевр. В 1974 году Скорсезе снял картину, принесшую ему большой успех у критиков и внушительные кассовые сборы, – «Алиса здесь больше не живет». И Эллен Берстин получила премию «Оскар» за главную роль. Скорсезе утвердился как режиссер, стал «выгодным вложением».

Его новый фильм будет показан в пятницу здесь, в кинотеатре Макклерг-Корт в Линкольн-Виллидж, и в пяти пригородных кинотеатрах. «Таксист» с Робертом Де Ниро – возвращение Нью-Йорка «Злых улиц», полного насилия и страха. Похоже, нас ждет еще один хит.

Мы со Скорсезе встретились пообедать, когда он был в Чикаго на прошлой неделе, к нам присоединился Пол Шредер, сценарист «Таксиста». Они выглядели как две противоположности: Шредер – протестант со Среднего Запада в свитере-пуловере и при галстуке; Скорсезе – итало-американец из Нью-Йорка в джинсах и с бородой. Но они вместе работали над этим сценарием с 1972 года.

СКОРСЕЗЕ: Из-за того, что в этой картине много насилия, некоторые нью-йоркские обозреватели называют ее эксплуатационным фильмом. Господи! Я вылетел в трубу, снимая этот фильм. Мои картины не приносят мне больших денег. Сейчас я пытаюсь прожить за счет следующего фильма.

ШРЕДЕР: Если это эксплуатационный фильм, я бы хотел, чтобы мы получали по доллару каждый раз, когда нам говорили, что он провалится. Все отказались от этого сценария.

СКОРСЕЗЕ: Мы показали его нескольким киноведам в Нью-Йорке, и я думал, они нас линчуют. И показали его студентам-монтажерам… Был там один умник, я узнал его, он приходил на показ «Алисы». Он спросил, готов ли я к полному провалу после всех успехов. Да у меня все только начинается!

ШРЕДЕР: После таких просмотров мы почти не получаем адекватных реакций. Обычно мгновенная реакция очень эмоциональная и злая. Но если бы этот фильм не был противоречивым, то, значит, с этой страной что-то не так.

ЭБЕРТ: Созданный вами герой, персонаж Де Ниро, появляется из ниоткуда – у нас нет никакой информации о нем – и водит такси в Нью-Йорке, а потом мы понимаем, что у него все бурлит внутри, в нем запечатано все это насилие…

СКОРСЕЗЕ: И он снова и снова возвращается туда, где есть насилие. Один обозреватель, по-моему, это был Эндрю Саррис, сказал: ну сколько можно использовать 42-ю улицу как метафору ада? Но в том-то и штука с адом, что он бесконечен. И герой не может выбраться оттуда. Но ты прав, мы не сообщаем, откуда он, какая у него история. Очевидно, он откуда-то приехал и все эти проблемы собрал по пути.

ШРЕДЕР: Я так его написал, когда подумал, как это сделано в «Хладнокровном убийстве».