Но голос Хейна дрогнул. Если бы ему пришлось выбирать, учитывая альтернативу, он предпочел бы свалить вину на наркотик. Если мертвецы способны возвращаться к жизни, могут собраться целые толпы, требуя Хейна на часок-другой.

Мадх поправил стул и вновь уселся. Он подавил вздох, не желая показывать наемнику, насколько обеспокоен создавшимся положением. Мадх жаждал разделаться со всем этим и вернуться домой.

— Что ж, если дело в наркотике — или в твоем воображении, — то вреда нет. Но если это произойдет снова, твоей замечательной репутации придет преждевременный конец. Ты беспечен, Хейн, ты знаешь об этом? Ты самонадеян, и однажды это тебя убьет. — Он указал взглядом на повязку вокруг бедра Хейна. — Это чуть было не случилось сегодня.

Хейн ничего не сказал, лишь мрачно взглянул на своего нанимателя. Где был Мадх, когда делалась работа? Где был Мадх, когда мертвец вернулся к жизни? Он поклялся, что, когда все это закончится и с ним расплатятся, Мадх пожалеет о сегодняшнем разговоре.

— Если бы речь шла обо мне, — продолжал Мадх, — я предпочел бы избавиться от тебя прямо сейчас. Сегодняшняя ночь доказывает, что ты не годишься для подобного задания. Мой господин, однако, доволен нашими результатами. Осталось только трое. Но если подобные неприятности повторятся, ты заплатишь за это. Теперь оставь меня.

Хейн направился к двери, и Мадх заметил ножны на левом боку убийцы. Они были пусты.

— Что случилось с твоим кинжалом?

Хейн обернулся, припоминая, где он обронил клинок.

— Я потерял его.

— Где?!

Хейн огрызнулся:

— У Селода.

— Черт тебя побери, — тихо проговорил Мадх. — Пошли отсюда.

Дом был таким, как его описал Хейн, но теперь он выглядел еще более темным. По оценкам Мадха, до рассвета оставалось еще около двух часов. Но, несмотря на это, Мадх не торопился спешиться. Даже с такого расстояния от дома исходил невероятно сильный запах магии — удивительно, что он не учуял его еще в гостинице. Сконцентрировавшись, Мадх смог уловить легкий запах своего господина. Это, определенно, был след хрустального яйца. Но так же присутствовал индивидуальный и мощный аромат, подавлявший его, и он этот запах уже не забудет, так пахла магия Тарема Селода. Ничего удивительного. Для тех, кто разбирается в подобных вещах, дом настоящего чародея всегда несет на себе его знак. Скорее, Мадха встревожила сила произведенного впечатления. Любой, способный видеть истинную магию, обратил внимание на то, что стропила дома Тарема Селода определенно вибрировали, свидетельствуя о недавнем напряжении. Здесь случилось нечто, нарушавшее тщательно взлелеянные планы Мадха.

Он привязал лошадь к ближайшему дереву, быстро направился по усыпанной гравием дорожке, ведущей прямо к крыльцу Тарема Селода, и остановился перед парадной дверью. Мадх нерешительно потянулся к ручке, открыл дверь и осторожно вошел в дом. Разумеется, у него имелись гарантии и защита его господина, но Тарем Селод оказался более изобретательным, чем тот мог предвидеть. Сегодня ночью Селод должен быть так же беспомощен, как новорожденный младенец. Если только Хейн сумел правильно использовать яйцо. Однако Мадх не сомневался, что наемник не соврал: если бы Хейн промахнулся, Мадх не видел для Селода причин оставить того в живых.

Отбросив эти бесполезные размышления, Мадх быстро, без единого звука миновал прихожую и прошел через холл в гостиную. Сейчас необходимо выполнить единственную задачу: вернуть кинжал и удостовериться, что Селод мертв. Внутри дома царила кромешная тьма, но он не побеспокоился о лампе. Черным глазам Мадха ночь не являлась помехой, он и сейчас видел все так же отчетливо, как и ясным днем. Проблема заключалась совсем в другом: глядеть было не на что.

Не было ни ножа, ни следов крови.

И Тарем Селод исчез.

Тейлор Эш покинул Райвенвуда, испытывая сильное беспокойство. Сказать, что он откровенно солгал премьер-министру, было нельзя, поэтому Тейлор надеялся, что его спектакль выглядел достаточно убедительно: потерявший интерес к жизни офицер разведки, вынужденный под влиянием жестоких обстоятельств подписать смертный приговор собственному отцу. Отсутствие интереса к жизни изобразить было совсем не трудно — он слишком часто его испытывал. Относительно же приказа о казни его отца, то… Тейлор просто сказал, что подписал приказы, он не уточнял какие. Но молодого министра мучили его инстинкты профессионала. Он полностью отдавал себе отчет в том, что, зайди речь не об отце и Бэрре Эстоне, он, вполне вероятно, одобрил бы казнь.

С другой стороны, возражал он себе, убийством ничего не решить. Вот в чем основная проблема Амета Пейла и его кровожадных сторонников. Они не могут понять, что кровь значит меньше, чем информация. Убейте бывших министров, прежде чем враг доберется до них, и, есть шанс, вы разрушите планы противника. Зато совершенно точно вы не узнаете его имени. Поспешное решение отодвигает проблему, но не снимает ее. Эш не сомневался, что существует другой выход, позволяющий и спасти жизни бывших коллег, и определить истинного виновника. Двигаясь более энергично, он поднялся на восьмой этаж Башни Совета и рывком распахнул дверь своего кабинета.

Йола, его помощница, кинулась к нему столь стремительно, что чуть не сбила с ног.

— Слава небесам, вы вернулись, — воскликнула она. Ее мягкие каштановые волосы растрепались, под глазами появились мешки. Нынешний кризис наложил отпечаток на каждого. — Я уже собиралась искать вас.

— Что случилось? — спросил Эш, хотя и сам догадался почти мгновенно: Роланд, герцог Каладор, Тарем Селод или Бэрр Эстон.

Или его отец.

— Выкладывайте! — рявкнул он. Тейлор сразу же пожалел о своей вспышке и извинился. Йола была его главной помощницей с того дня, как он стал главой министерства. Несколько месяцев назад, задолго до того, как на них обрушилась лавина несчастий, она ясно дала ему понять, что рассчитывает на отношения более близкие, чем имевшие место. Тейлор быстро пресек любые мысли о романе, и их отношения с тех пор были несколько натянутыми. К тому же события последних дней сделали его очень несдержанным, даже грубым. Молодой человек мрачно подумал, что ему требовалось всего-навсего намекнуть Йоле на увольнение. Но сейчас он как никогда нуждался в ее профессионализме.

Девушка оставила инцидент без комментариев, более всего желая сообщить свои новости.

— Это Тарем Селод.

— Мертв? — резко спросил он.

— Мы не уверены.

— Не уверены? — Голос Тейлора звенел от с трудом сдерживаемой ярости. Название нашего департамента подразумевает наличие интеллекта. Кто-нибудь мог пощупать руку старика. Если чертового пульса не было, значит…

Тейлор заставил себя замолчать. Он вновь вышел из себя. Медленно и осторожно молодой министр опустился на ближайший диван и принялся массировать гудящие виски.

Контроль. Контроль, напомнил он себе, это сейчас все.

— Простите. Продолжайте.