* * *

Меня разбудили женские крики, мужские голоса и быстрые шаги в коридоре. Выскочив из своего купе, я обнаружила в коридоре чуть ли не половину пассажиров вагона. И большая их часть пыталась выяснить, что происходит.

Женские крики и слезы доносились из первого купе, откуда выбежала взлохмаченная со сна Люба.

— Среди вас нет врача? — взволнованно спросила она.

Врача не оказалось, но моя спецподготовка предполагает оказание первой медицинской помощи, и я, отстранив любопытных, прошла в первое купе.

— Что произошло? — спросила я у перепуганного Семена, который, судя по его виду, так и не ложился сегодня в постель.

— С вечера у Тамары болел живот, я вам говорил, — объяснял он, сжимая в руках влажное полотенце, — ну, мы думали, поболит и пройдет, мало ли… А часа полтора назад стало совсем плохо.

Тамара уже ни на секунду не прекращала плакать и причитать. А иногда ее стоны переходили в крик.

Я не стала мыть руки и изображать из себя медицинское светило, но присела рядом с Тамарой и расстегнула ее халат. По тому, как она отреагировала на прикосновения к правой нижней части живота, я сообразила, что скорее всего это был аппендицит.

— Приступов аппендицита никогда не было? — спросила я Семена.

— Вроде нет… Иной раз поболит и пройдет. Так это у каждого… Может, грелочку?

— Ни в коем случае! Какая у нас следующая станция?

Семен выбежал из купе и вернулся вместе с проводницей. Она была взволнована не меньше его и побежала назад за расписанием, которое от волнения выскочило у нее из головы.

— Орск через полчаса, — сообщила она, вернувшись.

— Надо сообщить на станцию, чтобы вызвали «Скорую помощь», — потребовала я.

— Это можно, — кивнула проводница. — А что сказать-то?

— Скажете — приступ острого аппендицита.

— Хорошо, доктор, — сказала она, — больше ничего не надо?

— У вас нет льда?

— В холодильнике.

— Заверните в полотенце и принесите.

И они с Семеном побежали за льдом.

Оказывается, в вагоне был холодильник. Если бы я знала об этом, я прихватила бы с собой побольше продуктов. И не портила бы себе вкус едой из ресторана.

Я положила Тамаре на живот полотенце со льдом, и она немного успокоилась.

— Семен, давайте выйдем в коридор, — предложила я ее мужу. — А с Томой пока посидит Люба.

Когда мы вышли из купе, в коридоре уже никого не было, только пара человек осталась покурить в тамбуре и обсудить происшествие.

— Скорее всего нужна срочная операция, — сообщила я Семену.

— Это опасно?

— Не думаю, но несколько дней вам придется пожить в Орске.

— Так нужно же вещи выносить, — засуетился Семен, и я поняла, что эта вынужденная остановка волновала его только с точки зрения опасности для здоровья жены. На его лице я не заметила и тени сомнения и теперь уверенно могла считать его непричастным к моему заданию.

Он побежал в тамбур за помощью, а я отправилась в купе, чтобы помочь переодеться его жене.

* * *

На станции около вагона Тамару уже ожидали санитары с носилками, а Семен с помощью ребят из Новосибирска за несколько минут выгрузил все свои четырнадцать «мест». Я пожелала ему всего хорошего, а вернувшись в вагон, договорилась с расположенной ко мне проводницей о переселении в освободившееся купе.

— Конечно, доктор, — охотно согласилась она и даже предложила помочь мне перенести вещи.

«Доктор так доктор», — подумала я и не стала возражать, но от помощи отказалась.

Мой теперь уже бывший сосед по купе так и не проснулся ни во время ночного переполоха, ни во время моего переселения.

Лежа в своем новом персональном купе, я развлекалась тем, что представляла себе его физиономию утром, когда он обнаружит мое исчезновение.

— А в списке осталось только восемь человек, — сказала я себе и заснула. Теперь уже до утра.

Судя по тому, как выглядели на следующий день встреченные мной Андрон и Тимофей, они нашли друг друга в прямом и переносном смысле. Увидев меня, они расплылись в синхронной широкой улыбке. Оба небритые, слегка опухшие со сна и одинаково добродушные, они даже стали чем-то похожи друг на друга. И понимали друг друга с полуслова.

Узнав о моем очередном переселении, они единодушно выразили свой восторг:

— Поздравляем!

— Это дело необходимо отметить.

И оба прищурились с таким хитрым видом, что я не смогла удержаться от улыбки. Приняв эту улыбку за знак согласия, они вытащили меня из поезда на каком-то полустанке, названия которого я так и не сумела разглядеть, накупили целую сумку местного пива и сухой рыбы, оспаривая друг у друга право заплатить за продукты. После чего приперлись ко мне в купе и разложили свои деликатесы на моем столе.

«Если насилие неизбежно, — подумала я, — расслабься и постарайся получить удовольствие, а если сумеешь, помимо удовольствия, получить и выгоду, то это уже не насилие, а грамотно спланированная операция».

Пока они спорили, кто из них более заслужил мое расположение, я окончательно продумала ее детали и уже воспринимала сегодняшнюю встречу как подарок судьбы.

Не успели мужчины открыть бутылки с пивом и почистить первые две копченые рыбины, как я приступила к реализации своего плана.

— Какая жирная! — застонала я по поводу этих самых рыбин и сглотнула слюну. Рыба была действительно аппетитная, и мне не пришлось ничего изображать.

— Чем же руки-то будем вытирать? — озадачила их я. — Полотенце-то я у вас в купе оставила.

— Айн секунд, — с готовностью пионера вскочил Тимофей.

— Сидите уж, — разрешила я. — Сама схожу, тем более что мне не мешает переодеться.

Мой костюм действительно мало подходил к подобному застолью. В нем не хватало демократизма, особенно по сравнению с костюмами моих гостей.

— У вас там открыто? — спросила я.

— Для вас — в любое время дня и ночи, — произнес галантный Тимофей, подняв стакан с пивом. Андрон с энтузиазмом его поддержал, и они пригубили свои стаканы.

Теперь я могла не волноваться, что они изменят мизансцену в ближайшие полчаса, а мне, по моим наблюдениям, которые я сделала во время переселения Тимофея, не потребуется и половины этого времени для изучения его поклажи.

Они не успели осушить еще и пары бутылок, когда я, переодетая и довольная, вернулась к ним за стол. Ребята тут же отломили мне здоровенный кусок рыбы и наполнили пивом мой бокал.

И я с удовольствием выпила его за их здоровье, тем более что минуту назад убедилась, что и к Тимофею Георгиевичу у меня не может быть никакого профессионального интереса. Хотя, когда заметила в одном из его чемоданов ручку пистолета, мое сердце радостно забилось. Но это оказалось безобидное газовое оружие, которым теперь никого не удивишь И, по-моему, даже не испугаешь. Кроме него, я не обнаружила в его вещах ничего интересного. В спортивной одежде не было ни одного местечка, где бы можно было спрятать даже спичечный коробок, а с содержимым бумажника я познакомилась, пока он расплачивался за пиво.