Самый старший среди своих однокашников, Тео обычно проявлял наибольшую изобретательность. В день рождения его двоюродного брата датчанку подвесили к деревянной балке под потолком, обвязав ее веревкой за талию и продев две петли под коленями, так что ей, чтобы сохранять равновесие, приходилось держаться за веревку руками. Эта поза искажала от природы изящные контуры ее гениталий: пухлые половые губы выворачивались наружу, а ягодицы напоминали половинки разрезанной дыни — к вящему восторгу ее юных воздыхателей. Внизу предусмотрительно поставили грубо сколоченный дубовый стол, на который в порядке очередности забирался один из компании, чтобы исполнить свою миссию, при этом вращая ноги девушки, как лопасти пропеллера, дабы усилить чувствительность пениса, тонувшего в божественном водовороте ее влагалища или ануса. По случаю дня рождения любвеобильный кузен Тео опробовал и то и другое. Впоследствии он еще не раз возвращался к этому занятию, не в силах оставить без участия слезные мольбы женщины о «наказании».

Однако фантазии Тео намного превосходили потребности его младших товарищей. Втайне от них он время от времени навещал светловолосую пленницу. Он продолжал предаваться обычным плотским утехам, однако воображение его все более пленяли сочные прелести между ее бедер, особенно чарующе розовый трепещущий язычок. Тео, к которому, как повелось с детства, все друзья обращались за советом и защитой, оттого, видимо, был мудр не по годам, поскольку давно подозревал, что этот шелковистый отросток имел иное предназначение, чем служить предметом забавы неумелых юнцов, теребивших и дергавших его смеха ради. Боже, как ему хотелось сомкнуть вокруг него свои губы!

И наконец это произошло. Однажды утром Тео под вымышленным предлогом отослал двух своих друзей в деревню, рассудив, что они будут отсутствовать не меньше часа. Обнаженное тело Моники было уже подготовлено к экзекуциям. Подвешенная к деревянной балке, она ожидала появления гостей, что уже стало ежедневным ритуалом. Тео несколько минут молча взирал на ее тело, распятое в нелепой позе. Мягкий бугорок, словно почувствовав его пристальный взгляд, дрогнул и вынырнул из пушистых подушечек половых губ. Тео был более не в силах сдерживаться. Упав на колени, он взял его в рот — сперва робко, привыкая к незнакомому вкусу и новым ощущениям. Хрупкость и нежность клитора ошеломила Тео — настолько, что он испытал непреодолимое садистское желание укусить его. И он сделал это — сначала осторожно, потом с большим неистовством. Каждый раз, когда острые крепкие зубы впивались в беззащитную плоть, Моника поджимала ягодицы, словно желая сомкнуть зияющую щель влагалища; пальцы связанных рук в сладкой истоме зарывались в курчавые пряди волос молодого рыбака. Во рту ее не было кляпа, так что она могла закричать, попросить Тео, чтобы он прекратил истязания. И все же она молчала, напротив, в немой мольбе подставляя Тео раздвинутые ягодицы. Он с готовностью внял ее просьбе, грубо вставив три пальца в трепещущий анус. Заскорузлые суставы, извиваясь, глубоко проникали в задний проход, обломанные ногти ранили эластичную кожицу. Тео нетерпеливо облизал губы: язык его отдохнул и теперь был готов вновь исследовать сочные прелести Моники, ощутить шелковистую гладь сладкого отростка ее клитора. Повинуясь своим инстинктам, Тео достиг вершин в сексуальной изощренности, ибо, даря боль и наслаждение, он за короткое время приобрел куда большие навыки, чем мужчина вдвое старше мог приобрести за всю свою жизнь.

Во время этих тайных свиданий с Тео у Моники были всегда завязаны глаза. И все же она знала, чей рот доводил ее до экстаза, и она любила его за это, поскольку его ласки — пусть грубые и неумелые — чем-то напоминали ей Андре. Когда Тео принимал щедрую дозу того, что он именовал своим «аперитивом», Моника вновь становилась общей рабыней, достоянием всей компании, однако никто из товарищей Тео не мог сравниться с ним в изобретательности, ограничиваясь вторжением в анус и влагалище пленницы, уже увлажненные языком предводителя.

Моника ни разу не пожаловалась ни на то, что ей приходилось ежедневно обслуживать такое количество молодых пенисов, ни на условия, в которых ее содержали. В этой примитивной, грубой среде она наконец-то обрела то, о чем мечтала всю жизнь.

* * *

Огненноволосая Карла была единственной женщиной, ради которой Андре поступился своими принципами. До конца своих дней он сохранил воспоминание о первой встрече и благоговейном трепете, объявшем его от прикосновения к нежному краю ее девственного ануса. В тот незабываемый момент, когда руки разъединили упругие бугорки ее ягодиц, что-то навсегда изменилось в его душе. Взгляду открылось миниатюрное отверстие изумительной красоты — красоты, созерцания которой был не достоин простой смертный. Оттенка, отличного от бледно-розового бутона Моники, это драгоценное сокровище казалось едва ли не соблазнительнее. Складки эластичной плоти, обрамлявшие отверстие влагалища, были цвета молотой корицы; шелковистые волоски сияли в лучах солнца, словно тончайшая медная проволока.

Андре с удовлетворением отметил, что локоны Карлы были натурального цвета, в то время как многие леди, побывавшие в санатории, красили волосы, считая позволительной роскошью за деньги приобретать то, чем были обделены от рождения. При этом, в отличие от большинства обладателей того же огненно-рыжего оттенка волос, на коже Карлы не было ни единой веснушки, помимо бледных точечек на гладкой ложбинке меж ягодиц — да и то нужно было долго присматривать, чтобы разглядеть их. Наметанный глаз массажиста сразу же определил, что Карла прежде не имела опыта анального секса. Сначала он осторожно опробовал почву, на дюйм приблизив пальцы к заветной цели. Тело девушки заметно напряглось, но она не выказала никакого протеста. Хотя немного обескураженная прикосновением темных пальцев массажиста к этой зоне, Карла тем не менее нашла это вполне приятным. От интимных ласк влагалище обильно увлажнилось, и на белом полотенце образовалось мокрое пятно. Опытные пальцы нежно щекотали трепещущий край ануса — девушка хихикнула от удовольствия, и Андре решил, что можно сделать следующий шаг. Как и с другими клиентками, он, не прекращая массажа, вставил смоченный маслом палец в анус Карлы, на несколько секунд задержав его внутри, чтобы девушка освоилась с непривычными ощущениями. Гипнотические движения его второй руки, массирующей шею и плечи, продлевали иллюзию, что это всего лишь часть терапии — причем весьма важная, по крайней мере для Андре и его работодателя-коммерсанта. Обычно эта первая стадия посвящения растягивалась на два-три дня, однако Андре чувствовал, что Карла уже готова к более интенсивным процедурам. Он доверял своему многолетнему опыту и интуиции, иначе не стал бы рисковать во время первого же сеанса. Но, судя по всему, юная леди действительно имела предрасположенность к анальному сексу — понять это было не сложно, стоило лишь ощутить, сколь жадно горячие стенки прямой кишки сжали вставленный в нее палец. Андре, предварительно смазав свое орудие нагретым на солнце маслом, ввел его заостренный наконечник в тугой анус.

Карла затрепетала, почувствовав внутри тепло его скользкой тверди, и у нее слегка закружилась голова от внезапно разлившейся по телу слабости, пронизавшей самые глубины ее естества странным ощущением — как будто знакомым и вместе с тем совершенно непривычным. Дрожь усилилась, когда массажист начал очень медленно вводить заостренную головку пениса в расширенное эластичное кольцо. После первых осторожных проб Андре понял, что еще никто не проникал в тело Карлы настолько глубоко, и едва не задохнулся от восторга, ибо более всего на свете любил девственный анус молодой женщины, к тому же такого калибра. Взяв девушку за щиколотки, он подтянул ее к себе — теперь ее ноги свободно висели в воздухе, а губы ткнулись прямо в теплую ароматную лужицу, оставленную гениталиями на мягком ворсе полотенца. Пылающие щечки ее ягодиц разомкнулись, открывая беззащитную ямочку ануса. Придав послушному телу Карлы нужную позу, Андре слегка подался вперед, терпеливо расширяя неразработанный проход и медленно погружая в него свой эбонитовый корень. Обилие душистого фруктового масла делало проникновение почти безболезненным, и Карла, хотя и испытывала легкий дискомфорт, велела себе расслабиться и получать наслаждение. Действительно, с каждым движением пениса возбуждение ее лишь возрастало, и она стала по-кошачьи тереться грудью о махровое полотенце, а через несколько минут приподнялась на локтях и, отводя ягодицы назад, уже сама потягивалась навстречу Андре; разверзнутое в сладкой истоме влагалище роняло пахучие капли на белый ворс полотенца и бедра темнокожего массажиста.