Не знаю, как Маринке, а мне стало даже обидно — всю жизнь веришь в чудеса, а потом все оказывается секретным ящичком и женщиной, свернувшейся в нем калачиком.

— Ну а теперь, дорогие коллеги, — объявил Сикамбр, размахивая руками, словно он на самом деле невесть какой волшебник, — я продемонстрирую почти такой же номер, только с небольшим усилением. Уже пострадавшую от меня даму я беспокоить больше не буду, а приглашу кого-нибудь другого… На этот раз постороннего человека!

Маринка обиженно засопела, а я в это время смотрела на арену и заметила, что Сикамбр движется в нашем направлении. — Посторонний человек в их номер и не попадет, — продолжала бухтеть Маринка. — Они знаешь как боятся посторонних!

— Угу, — ответила я, кивнув, — догадываюсь.

И в этот момент Сикамбр вплотную подошел к нам, перешагнул через ограждение арены и дотронулся до плеча Маринки.

— Ой! — вздрогнув, воскликнула она. — Вам чего?

— Вы хотели поучаствовать, — поклонился ей Сикамбр и очень недобро усмехнулся. — Прошу вас, окажите мне любезность!

Маринка, приоткрыв рот от удивления, встала и растерянно оглянулась на меня. Я пожала плечами, но на всякий случай вцепилась в руку Фимы. В отличие от Маринки, я вовсе не жаждала запаковываться в клетку, а потом, скрючившись, оказываться под ней. Маринка сделала шаг к арене. Сикамбр, киношным жестом подставив руку, помог ей взобраться на ограждение и снова повернулся к залу.

— А, пожалуй, в этом опыте могут принять участие и две девушки, — задумчиво произнес он и спросил у Маринки подчеркнуто вежливо и громко: — Ваша соседка, наверное, захочет составить вам компанию? Вы как думаете?

Маринка, проявив незаурядную скорость реакции, вскрикнула весело и радостно:

— Конечно же, захочет! Оля, иди, иди сюда!

Оказавшись в глупейшем положении по вине моей дорогой подружки, я смирилась с ее неизбежной глупостью и встала.

— Ты только не первой проваливайся, чтобы падать было мягче, — мило пошутил Фима, кладя к себе на колени мою сумочку.

Я подавленно промолчала.

В отличие от Маринки, я не видела ничего замечательного в том, что на меня сейчас будут устремлены сотни глаз, а в собственных глазах я буду выглядеть сущей дурой. Перспектива не радужная! Однако делать нечего, я тоже встала, подавив огонек ненависти, который, как я чувствовала, уже зажегся в моих глазах. Опершись на руку Сикамбра, я взгромоздилась на бордюр, а потом прыгнула на арену.

Сикамбр, размахивая руками, отчего полы его плаща начали развеваться с самым смехотворным эффектом — так в ТЮЗе на детских спектаклях артисты изображают ветер, — пригласил нас войти в клетку.

Маринка принялась подталкивать меня вперед. Я решила все вытерпеть и молча поднялась первой, встав внутри клетки. Увидев, что со мною ничего страшного не произошло, она счастливо разулыбалась, заскочила следом и, повернувшись ко мне спиной, зачем-то помахала зрителям.

— Прощаешься, что ли, подруга? — мрачно спросила я, тоже вынужденная улыбаться, как дурочка.

Я разглядела в зале Фиму и кивнула ему. Тот поднял вверх большой палец и широко улыбнулся. Интересно, он что же, считает меня героиней? Этого не хватало.

Сикамбр тем временем запер нашу клетку и подергал дверь, показывая залу, что она заперта надежно. После этого по зову Сикамбра из-за кулис — или как это здесь называется, не знаю, — подбежали две девочки с шелковым покрывалом в руках и с помощью Сикамбра закрыли всю нашу клетку — сверху донизу.

В последний момент, перед тем как закрыть от нас белый свет в виде темного зала, Сикамбр на секунду прижался к прутьям клетки:

— Все будет нормально, не волнуйтесь, Ольга Юрьевна.

— Жить-то будем? — брюзгливо спросила я, изображая из себя невозмутимую спартанку.

— А смысл? — спросил Сикамбр и скрылся за шелком.

— Что он сказал? — прошептала Маринка.

— Он сказал, что из нас двоих выживет только одна, — с досадой ответила я, чувствуя себя немного выбитой из колеи дурацкой репликой Сикамбра.

— Как это «только одна»?! — Маринка собралась развить свою мысль, но тут музыка в зале оглушающе рявкнула, пол под нами раскрылся, и мы с Маринкой, обнявшись, как две сиамские близняшки, провалились куда-то вниз, приземлившись на что-то мягкое и пружинящее под нами. Это была сетка, натянутая над полом. Крышка люка сверху закрылась. Вокруг царил полумрак.

— Ты довольна, мать? — злобно спросила я, пытаясь выбраться из сетки и запутываясь в ней то каблуком, то руками.

— Могло получиться и хуже, — высказала безусловную истину Маринка, и я даже не стала возражать. Зачем, если она и сама все понимает?

Кое-как мы выбрались из сетки, точнее говоря, выбралась одна я, а Маринка, покрутившись и повздыхав, просто сумела вывалиться из нее. Всегда у нее так, счастливая! Поднявшись на ноги и кое-как отряхнувшись — сетка оказалась пыльной, — мы осмотрелись.

— Ну и что же будет дальше? — спросила я больше у себя, чем у Маринки. — Нужно искать выход из этого подвала.

— Да уж, — проворчала Маринка. — А обратно нас разве не затянут?

— В клетку, что ли? — воскликнула я. — Без меня, подруга. По твоей милости я уже покувыркалась, больше не желаю!

Маринка промолчала, продолжая оглядываться. Я тоже осмотрелась. Мне показалось, что тут мы уже были сегодня. Хотя этот подвал, наверное, в любом месте вызывает ощущение, что вы его уже видели, и не один раз.

Помещение, в котором мы оказались с любезной подачи Сикамбра и Маринки, представляло собою большой квадрат, площадью примерно в сто метров. Он явно служил складом реквизита. Вдоль стен, громоздясь друг на друга, стояли деревянные ящики, крашенные разными красками, из-за них торчали никелированные велосипедные конструкции разной высоты и разного дизайна. Наверное, на лилипутов и великанов. Все это было, конечно же, интересно, но не настолько, чтобы оставаться здесь на всю жизнь.

Я высморкалась в платочек и решила, что эта сволочь Сикамбр еще заплатит за свой подлый фокус весьма неслабо.

— Где выход в зал, как ты думаешь? — спросила меня Маринка.

— Это там, — ответила я, показывая пальцем в одну сторону, где ящики сходились вместе не до конца и между ними виднелся проход. — Или с другой стороны, — я небрежно качнула головой. — Интересно только, никто не выскочит?

— Ты что же, не поняла, что ли? — воскликнула Маринка. — Тут только один люк из зала, видишь, больше сеток нигде нет.

— Сеток нет, верно, — хмуро подтвердила я Маринкино наблюдение. — Можно считать, что нам повезло — хоть что-то мягкое подстелили, перед тем как сбросить…

Маринка промолчала, и мы вполне бодрой походкой направились к проходу между ящиками, зашли в него и оказались в коридоре, куда выходили проходы из каких-то следующих помещений.