створки и рука, нащупав вход, без труда проникает внутрь влажными от моих соков пальцами.

Еще секунда, и я чувствую как член, горячий и стремительный, погружается в теплое лоно. Наши тела движутся в унисон, я ощущаю на себе его тяжесть, жесткие волоски щекочут мои груди. Он прижимается ртом к чувствительной ложбинке на шее, и я запрокидываю голову. Неосознанно, поддаваясь инстинктам, обвиваю ногами его сильное тело, нанизывая себя на твердый пульсирующий орган. Он так глубоко во мне! Внутри! Вокруг меня… повсюду!

Моя влага струйкой стекает между ягодиц и он, обмакнув пальцы, чуть раздвигает их, нащупывая в глубине узкую дырочку. Его член продолжает скользить в моей щелке, тем временем пальцы мужчины проникают в соседнее отверстие. Я отвечаю глухим стоном… Он отстраняется и смотрит на меня… Продолжая входить! Фрикции становятся интенсивнее, а пальцы в моём анусе движутся в такт пенису.

Я хватаюсь за простынь, выгибаю тело навстречу этим проникновениям. «Боже, как же хорошо! Пожалуйста, только не останавливайся!», — умоляю я мысленно. И он, чувствуя мое возбуждение, ускоряет ритм… В момент, когда я кончаю, вагина сжимается, обхватывает упругими стенками его член, и наслаждение горячими толчками проникает внутрь. Мне кажется, он тоже кончил…

Затуманенным сознанием я чувствую, как он выходит из меня, убирает руку… Но тут же вместо пальцев в мой анус проникает большая влажная головка члена! Легкий нажим, и податливая, расслабленная оргазмом плоть, принимает в себя мужское естество. Он запрокидывает мои ноги к себе на плечи, подтягивает ближе.

— Хочу опробовать все твои дырочки, — впервые звучит его голос.

И, в подтверждение слов, он входит целиком. Но боли нет!

— Смотри на меня, — рычит он и вставляет мне еще сильнее.

Я со стоном открываю глаза. Он сдавливает ладонью шею, пригвождая меня к подушке. Пальцы сжимаются… Сильнее! Еще! Я хватаю его руку, пытаясь ослабить хватку. Сквозь пелену тумана вижу лицо, звериный оскал… Он наклоняется надо мной и шепчет:

— Нравится?

Я мычу, хватаю ртом воздух…

— Суууука! — рычит он, выпускает меня из железных тисков, и вгоняет член на всю глубину.

В голове кружится, перед глазами темные круги… Кажется, еще секунда, и я бы отключилась… Вот же псих! Да он просто садист!

Ослабевший пенис выскальзывает, оставляя влажный след на простыне. Он вытирает его о край моего халата.

— Будь готова через пятнадцать минут, — равнодушно бросает, вставая с постели.

Упругие мужские ягодицы поблескивают белизной. Его спина выше пояса смуглая, ноги тоже подернуты загаром. Не стесняясь наготы, он распахивает дверь и скрывается в коридоре.

«Прекрасно, Марина! Только что тебя отымели, как последнюю блядь! Хотя… полученный оргазм частично компенсирует нанесенный моральный ущерб».

Я по памяти нахожу ванную комнату и наспех принимаю душ. Любопытно, а если я не успею за пятнадцать минут, что он сделает? Лишит меня премии? Одежда, слава Богу, лежит на том же месте.

Где-то в коридоре хлопает дверь и, спустя мгновение, он, одетый в свежую рубашку и брюки, появляется на пороге. Пока мы обуваемся, не говорит ни слова. И только в лифте, глядя перед собой, произносит:

— Вы в порядке?

Серьезно? Опять на «вы»? После того, что случилось?

— Вообще-то мне было больно! — говорю я, демонстративно поглаживая шею.

— Прости, не смог сдержаться, — произносит он без тени раскаяния.

В машине все тот же водитель. Ощущение, что он не покидал свой пост. Я вежливо здороваюсь. Мы двигаемся в абсолютной тишине. Ни музыки, ни дежурных фраз, только шорох колес и мерный гул двигателя. Меня высаживают у подъезда.

— До свидания, Марина, — произносит он с переднего сиденья, прежде чем я успеваю открыть дверь.

— До свидания, Олег Дмитриевич, — отвечаю я, намеренно сделав акцент на его имени.

Долго топчусь на месте, наблюдая, как черное авто растворяется в потоке машин. «Наверное, стоило уточнить по поводу долга», — думаю, рассеянно. Внутри неприятным комом висит отчаяние. А что, если… Если он обманул? Просто взял, отымел и выбросил? Как настоящую шлюху! Возможно, я дала ему… за просто так. Что у меня есть, кроме его обещаний?

Глава 11

Дома я засыпаю, едва успев прикоснуться подушки. Из нелепого, сумбурного сна меня вытаскивает навязчивое жужжание. С трудом разлепляю веки. Жужжит телефон, который я предусмотрительно поставила на беззвучный режим. Электронные часы на комоде показывают 11… Это не предел! Ведь я, кажется, могла бы проспать еще добрых полчаса. Ну, кто там? Марат…

— Марин, — тревожно говорит он, лишь я успеваю произнести сонное «алло», — с тобой все хорошо?

— Да, — бормочу хрипло, подавляя зевоту, — а что?

— А что с голосом? — не унимается брат.

— Ты меня разбудил, — говорю с укоризной.

— А почему ты спишь в такое время?

— У меня вообще-то выходной! — недовольно ворчу я, тем не менее, уже зараженная его тревогой, спрашиваю, — А что случилось?

Марат пыхтит на том конце провода.

— Пока еще не знаю, — выдает он.

Предвкушая очередную новость из разряда фатальных, я собираюсь обрушить на него свой гнев. Но он опережает меня:

— Ты можешь приехать?

— Да что случилось?! — не выдерживаю я, забывая о том, что мать вполне может караулить под дверью…

Но Марат словно бы не слышит.

— С тобой и правда все хорошо? — говорит он, как будто я могу ему врать. Что за шуточки?

— Да, — я растерянно оглядываю себя в зеркале, — а с тобой?

— Да, — бросает он, — но ты приезжай, пожалуйста, быстрее!

В его голосе слышится мольба. Ничего он не скажет по телефону. Чертов засранец!

Прохладный душ возвращает меня на землю, и я во всех подробностях вспоминаю вчерашний вечер… Ощущение такое, что это был сон! Неужели я могла пойти на это? Я и вправду там была? Спала с ним? Стоит мне подумать об этом, как стыд накрывает с головой. Мое тело еще не остыло, кажется его прикосновения… все то, что он делал со мной, уже не получится смыть ни водой, ни мочалкой. Я даже… я до сих пор пахну им!

О, нет! Только не говорите, что все напрасно? Я вспоминаю голос Марата… Ну что еще могло случиться? Нет, нет, нет! Это никогда не кончится! Наверно, мне стоило прихватить с собой вчера карманный нож. Ведь меня даже не обыскивали на входе.

По привычке забираю волосы в хвост. На шее темной кляксой обозначился синяк. Как напоминание о моем позоре! «Спасибо», — думаю я, и распускаю их, прикрывая отметину.

— Ты куда? — возникает с вопросом мама, когда я торопливо обуваюсь.

— Да так, с Машкой договорились, — вспоминаю я школьную подругу, которая, сама того не зная, до