class="p1">Поэтому, не обращая внимания на боль, Михаил только крепче сжал зубы на горле рептилии, хотя и понимал, что выползня таким образом ему не одолеть, поскольку бессмертное чудовище устали не знало. Оставив часть немедленно сросшейся черной мглой гортани в медвежьей пасти, змею удалось вырваться и подмять противника под себя. Михаил понял, что рассвета уже никогда не увидит.

Однако в этот момент перед его меркнущим взором возник Андрей с куском фульгурита в руках. Перехватив громовую стрелу наподобие копья, Мудрицкий точным профессиональным жестом вогнал ее в пасть рептилии. Последним, что увидел Михаил до того, как потерял сознание, — были рассыпающийся прахом крылатый змей и растерянное лицо Андрея.

Репортаж из медвежьей пасти

— Ну что там, живой?

— Живой: шевелится, дышит.

— Может, в больницу его?

— Посмотрим. Внутренних повреждений вроде нет, хотя проверить надо.

Смутно знакомые голоса звучали точно сквозь вату, вытащить которую из ушей мешали повязки на руках и общая слабость.

— Не надо в больницу! — попытался запротестовать Михаил, но голос его не послушался.

Кое-как, превозмогая резь от бившего в окно солнечного света, он открыл глаза, пытаясь оглядеться. Заботливо укрытый одеялом, он лежал на застеленной вылинявшим цветастым бельем постели в домике Кузьмича. В горле пересохло, и каждое движение причиняло боль. Руки и вправду оказались забинтованы, да и грудь охватывало какое-то полотнище, напоминавшее разрезанную в спешке простыню.

Как теперь работать над репортажем — непонятно, разве только на диктофон наговорить. Если тот остался цел. Зеркалка, с которой Михаил вчера успел отщелкать не менее двух десятков кадров пожара, включая появление первого смерча, лежала на столе. Впрочем, для начала следовало бы попробовать хотя бы встать.

— Вот так-то лучше, — встретив его, видимо, достаточно осмысленный взгляд, просиял Андрей. — Сильно болит?

— Терпимо, — выдавил из себя Михаил, пытаясь оторвать голову от подушки и чувствуя, как от слабости к горлу подкатывает дурнота.

Попытка перевернуться на бок окончилась приступом резкой боли в помятых змеем ребрах.

— Ну, тихо, тихо — напутствовал его Андрей, бережно приподнимая и подпирая своим могучим плечом.

Лана поднесла к губам какой-то травяной отвар, от которого сразу прибавилось сил. Или это исцеляли сами прикосновения Хранительницы?

— Мы все тут так перепугались, когда тебя нашли, — стараясь, чтобы его голос звучал не слишком громко, пояснил Мудрицкий. — Лежал голый в луже крови. Ты зачем одежду-то сбросил?

— Боялся, что загорится, — брякнул первое пришедшее в голову, Михаил.

Говорил он тихо и старался глубоко не дышать, хотя набрать полную грудь воздуха очень хотелось. Впрочем, вокруг все слишком пропахло гарью, а проветривать не имело смысла.

— Чудак! Надо было просто водой облить! Да и зачем ты вообще в это пекло полез?

— Вас с Кузьмичом хотел вытащить, — почти не соврал Михаил.

— Вот спасибо за заботу! — добродушно рассмеялся Андрей. — Тебе еще повезло, что косолапый тебя не сильно подрал!

Михаил чуть не спросил: «Какой такой косолапый?» Вроде бы ночью в медвежьем облике по стационару разгуливал только он сам. Лана предостерегающе прижала палец к губам, и он вовремя прикусил язык, сосредоточившись на отваре.

— В общем, хорошо, что все обошлось, — ободряюще улыбнулся Андрей. — Да и лес почти не пострадал. После рассвета тут такой ливень начался! Сильнее вчерашнего. Пожарные на всякий случай последние очаги сейчас проливают.

Михаил вопросительно глянул на Лану. Та удовлетворенно кивнула.

— Только фульгурит у меня пропал, — продолжал излагать свою версию событий Андрей. — Я его в темноте за ружье принял. Выбежал, понимаешь, хотел в медведя пальнуть, а у меня в руках эта громовая стекляшка. Пришлось хватать ее как рогатину.

— Главное — получилось, — улыбнулась ему с поцелуем Лана, не уточняя, какой морок навела, чтобы Андрей увидел то, что укладывалось в его представления.

— Ну что там ваш раненый? Очнулся? Или придется заводить дело, вас записывать сначала в понятые, а потом в свидетели и расследовать обстоятельства гибели?

В сторожку следом за Кузьмичом вошел крепкий коренастый парень в форме старшего лейтенанта МВД и с нашивками следственного комитета.

— Да ну тебя, Серега! — замахал на него руками Мудрицкий. — Типун на язык! А то тебе дела о расследовании обстоятельств пожара на мусорном полигоне мало?

— Вот я и говорю, что лишний труп, даже не криминальный, мне совершенно ни к чему, — согласился с ним вновь прибывший, как догадался Михаил, тот самый прозорливый Сергей Боровиков, которого Андрей упоминал вчера.

— Здравия желаю! — приблизился он к постели Михаила, бережно пожимая руку. — То есть, в буквальном смысле, — добавил он. — На медведя заявлять, надеюсь, не собираетесь?

— Да какой там заявлять? — не понял своеобразного милицейского юмора Мудрицкий. — Косолапый, видимо, сам перепугался насмерть, коли из леса к людскому жилью вышел.

— На медведя я зла не держу, — согласился с ним Михаил, решив поддержать легенду, тем более что следы от когтей змея и в самом деле напоминали медвежьи. — А вот до организаторов этого незаконного полигона добраться бы хотелось.

— В этом наши интересы совпадают, — мигом посерьезнел Боровиков. — Оклемаетесь, доберетесь до города, заходите. Потолкуем.

— А может, ты его, Серег, прямо сейчас подбросишь? — вопросительно глянул на старлея Мудрицкий. — Ему бы в больницу надо, рентген хотя бы сделать, а мне хотелось бы задержаться на пару дней. Оценить ущерб, да стационар в порядок привести.

Конечно, Михаил тоже не отказался бы сейчас добраться до цивилизации: проявить пленки и выйти на связь с редакцией. Однако пока не имел сил подняться, при этом не был уверен в том, что в больнице сумеют вылечить раны, нанесенные Хозяином Нави. К тому же он хотел еще раз попасть на полигон и завершить ритуал, запечатав как положено проход. Когда Лана, напоив его отваром, поправляла постель, она тихо шепнула, что в Яви, то есть людском мире, Бессмертного больше нет, но это вовсе не означало, что портал следует держать открытым.

— Да ладно, зачем человека от службы отрывать? — проговорил Михаил смущенно. — Мне уже лучше. И без больницы обойдусь. Руки-ноги целы, а на ребра все равно гипс не накладывают.

— И точно, Андрюха! Куда ж его, болезного, по бездорожью нашему тащить? Пусть хоть пару дней отлежится! — с одобрения Ланы поддержал Михаила Кузьмич.

— Это точно. Я ж на своем «Бобике» человека только растрясу, — развел руками Боровиков, указывая на стоящий возле сарая милицейский внедорожник. — Ваша «Буханка» и то лучше приспособлена для таких перевозок, если после вчерашнего на ходу осталась.

Боровиков внимательно глянул через окно на более заметный сейчас круг, остановивший огненный смерч.

— Да просто чудеса какие-то! — воодушевился Мудрицкий. — Мы же только накануне залили полный бак, а в сарае хранится