Они пролетели мимо небоскребов южной части острова и свернули на восток, к старому небоскребу МетЛайф Тауэр. Она уже видела позолоченную пирамидку его купола, высящегося над Мэдисон-сквер. Вокруг бухты стояло множество зданий и повыше, но в своем райончике оно по-прежнему доминировало.

Амелия позвонила сообщить о своем прибытии:

– Владе, я спускаюсь с запада, у тебя все готово?

– Как всегда, – ответил управляющий после короткойпаузы.

Ветра над Манхэттеном бывали непостоянными, но в этот раз ей сопутствовал устойчивый восточный ветер примерно в десять узлов. Похоже, в городе был прилив: вода в больших каналах-авеню доходила почти до Центрального парка. При отливе она оставалась бы где-то в районе небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг, вырисовывающегося сейчас слева по курсу «Искусственной миграции». Амелия подумывала, не поселиться ли там – ведь причальная мачта у них гораздо выше, – но старый небоскреб снова вошел в моду, и хотя Амелия была одной из известнейших облачных звезд, позволить его себе она не могла. К тому же МетЛайф ей нравился больше.

Франс состыковался с мачтой, турбины дирижабля загудели, гондола наклонилась, и шипение выпущенной смеси гелия с воздухом примкнуло к многоголосому завыванию ветра, к плеску тысяч волн, разбивающихся о здания, а также реву лодочных моторов, пению гудков и обычному городскому шуму. О да – Нью-Йорк! Небоскребы и все такое! Амелия родилась и выросла в городке Грантс-Пасс, Орегон, и поэтому любила Нью-Йорк особенно страстно, сильнее, чем мог любить его кто-либо из здешних уроженцев. Настоящие местные жили здесь как рыбы в воде, не обращая внимания на его красоты.

Крюк «Искусственной миграции» защелкнулся на мачте, дирижабль немного качнуло, и уже вскоре труба крытого перехода протянулась к ней из-под карниза купола и присосалась к правой двери гондолы. Внутренняя дверь открылась, оттуда с резким свистом вышел воздух. Тогда Амелия, захватив сумку, спустилась по надувной лестнице на крышу здания, а потом по спиральной и, наконец, лифтом к своей квартире на сороковом этаже с окнами на юг и восток.

Дом, милый дом!

* * *

У Амелии был крошечный кухонный уголок в стенном шкафу, но, как и большинство жильцов Мета, она ужинала в столовой внизу. Вот и сейчас, приняв душ, спустилась поесть. В столовой и общей комнате, как всегда, было полно народу: сотни людей в очереди с подносами и за длинными столами – все ели и болтали. Амелии они напоминали головастиков в пруду. Многие из присутствующих здоровались с ней и оставляли в покое, в точности как ей и хотелось.

Владе сидел у окна с видом на бачино, и рядом с ним была женщина, которую Амелия не знала.

Амелия подошла к ним, и Владе представил их друг другу:

– Сорок-двадцать, это Двадцать-сорок. Ха. Амелия Блэк, инспектор полиции Джен Октавиасдоттир.

– Рада знакомству, – сказала Амелия, и они обменялись рукопожатием. Инспектор сказала, что видела ее шоу. – Благодарю, – ответила Амелия. – Спасибо, что смотрите. Когда вы сюда переехали?

– Шесть лет назад, – сказала Джен. – Переехала к маме, когда она заболела. Потом она умерла, а я осталась здесь.

– Мне очень жаль.

Джен пожала плечами:

– Но теперь, я вижу, здесь все не так уж необычно.

Повара позвонили в звонок, и Амелия встала посмотреть, что еще осталось из блюд.

– Этот звонок на меня действует, как на собаку Павлова, – сказала она. – Слышу и сразу чувствую голод.

Вскоре она вернулась с тарелкой салата и остатками из нескольких почти пустых кастрюль. Когда она принялась за еду, Владе и Джен стали говорить о людях, с которыми Амелия не была знакома. Судя по всему, кто-то пропал. Доев, она проверила облачную почту на браслете и улыбнулась.

– Что такое? – спросил Владе.

– Ну, я думала, что побуду здесь какое-то время, – сказала Амелия, – но это, наверное, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Меня пригласили поучаствовать в очередной миграции.

– Ты же и так этим всегда занимаешься?

– Сейчас это миграция белых медведей.

– Высший пилотаж, – заметила Джен.

– И куда же ты их переселишь? – спросила Владе. – На Луну?

– Да, отселять их севернее некуда. Поэтому их хотят отправить в Антарктиду.

– Я думал, она тоже растаяла.

– Не вся. Там им, наверное, будет хорошо, но я не знаю. Нельзя же просто так переселить высшего хищника, ему нужно чем-то питаться. Сейчас спрошу.

Она набрала своего продюсера, и Николь сразу же ответила:

– Амелия, я ждала, что ты позвонишь! Что думаешь?

– Думаю, это бред, – ответила Амелия. – Чем они будут там питаться?

– Тюленями Уэдделла в основном. Мы провели анализы, биомассы там предостаточно. Косаток уже не так много, как раньше, поэтому тюленей стало больше. Еще один высший хищник поможет сохранить баланс. А белых медведей во всей Арктике осталось примерно две сотни, и люди обеспокоены. В природных условиях мишки не выживут.

– И сколько их планируется переселить?

– Для начала около двадцати. Если согласишься, возьмешь шестерых. Твоим зрителям понравится.

– Защитники будут против.

– Знаю, но мы думаем снять тебя и выпустить в облако потом, а место в Антарктиде, куда их переселим, останется в секрете.

– Все равно они будут клевать меня еще годами.

– Но они и так тебя клюют, разве нет?

– И то правда. Ладно, еще подумаю.

Амелия завершила разговор и посмотрела на Владе и инспектора. Она не могла сдержать улыбки.

– Защитники? – спросил Владе.

– Защитники Земли. Они против искусственной миграции.

– Типа все должно остаться как есть и погибнуть?

– Вроде того. Хотят, чтобы туземные виды обитали в своей естественной среде. Идея хорошая, но сами понимаете…

– Вымирание.

– Верно. Поэтому, как по мне, лучше спасать, кого можешь, а потом разбираться. Но с этим не все согласны. Я вообще получаю много гневных писем.

Ее собеседники кивнули.

– Не бывает такого, чтобы с чем-нибудь были согласны все, – мрачно проговорил Владе.

– Белые медведи, – сказала инспектор Джен. – Я думала, они уже вымерли.

– Две сотни особей – это уже за гранью. Судя по всему, скоро они останутся только в зоопарках. И если зоопарки сумеют сохранить белых мишек до более прохладных времен, то их гены сохранят мало разнообразия для комбинирования. Но знаете, лучше так, чем никак.

– Так что, займетесь этим?

– О да. Это же та самая харизматичная мегафауна! Юху!

– Твоя специализация, – заметил Владе.