в этот раз шкура Зверя оказалась крепче, чем броня боевого танка, а огромное тело не боялось жара пламени.

Оруженосцы уже были разбужены нашими приготовлениями и успели вооружить домочадцев прежде, чем Рог Разрухи добрался до стен. Мы, облаченные в силовую броню, стояли рядом с нашим господином и боялись подумать о том, смогут ли сделать клинок и болт то, чего не смогли пушки. Сотня избранных для завтрашнего похода пришла на стены как раз в тот момент, когда Зверь подошел достаточно близко, и башни вновь взревели огнем. Снаряды попали точно в цель, и вой, пронесшийся над крепостным валом вслед за их грохочущими взрывами, был полон и гнева, и боли.

Оружие, подобное появившимся позже болтерам Легиона, у нас уже было, хотя и меньшего калибра. Некоторые ремесленники сохранили тайну изготовления масс-реактивных снарядов, ныне излюбленных в Империуме, но принцип работы наших боеприпасов был основан на технологии синхронизированного пускового заряда с ударной детонацией, что вызывала второй взрыв уже внутри цели. Конечно, лишь в случае, если головка болта успеет войти в цель раньше, чем снаряд разорвется. Мы понимали, что если прекратим обстрел, чешуйчатые бока Зверя станут практически неуязвимы для болтов. Радиус действия нашего оружия был ограничен его точностью и нашей способностью найти уязвимые точки на морде и под бедром и плечом, там, где конечности твари соединялись с туловищем.

Настенные орудия поприветствовали Рог Разрухи в последний раз, пока тот приблизился еще на двести шагов. Несколько снарядов глубоко вошло в его тело, но раны не остановили монстра. Он побежал, и земля загрохотала от его шагов. Великий Зверь мчался к западным башням и стене.

В том возрасте я не был ни легионером, ни даже солдатом Ордена, хотя в Сторроке носил звание рыцаря. Пусть я родился в Альдуруке, ни мужчина, ни женщина не могли присоединиться к Ордену иначе, как по заслугам. Сыновей и дочерей Ордена отправляли в приемные семьи в других поселениях, и они становились оруженосцами господ до наступления совершеннолетия. Итак, я стоял на стенах замка, в котором не родился, окруженный семьей, в которой не был рожден, присягнув лорду, избранному Великим Магистром Ордена моим сеньором. Могу сказать, что бояться было чего. Рог Разрухи не поддавался никакому описанию. Когда он встал на задние лапы, то достал передними конечностями до верха стены. В тот миг я понял, почему менее внушительные оборонительные сооружения Фишвика и других городов не смогли остановить этого Зверя.

Первой заговорила моя приемная мать; в ее голосе не было страха, лишь чувство долга перед своим народом.

— Может, сделаем вылазку, чтобы не дать ему добраться до наших домов? — обратилась она к господину, вспомнив, возможно, как чудовище истребляло жителей речных городов, не делая различий между рыцарями или простолюдинами.

Признаюсь, первой моей мыслью была надежда, что наш господин не согласится. Хотя стены и не были помехой для чудовища, я предпочел бы остаться на них, а не пытаться достать тварь с земли.

— Мы будем держаться здесь! — скомандовал Лорд Хранитель Факелов, поднимая свой клинок и рассекая воздух, словно проводя линию, которую зверь не мог пересечь. — Ни один враг не проникнет в Сторрок, пока мы дышим!

Мы приготовили оружие и заняли позицию на стенах, опершись локтями о зубцы, чтобы не сбивать прицел. «Рот или глаза? — спросил я себя. — Какое из этих мест наиболее уязвимо?» Над этим я размышлял в мгновения, пока громада чешуи и когтей надвигалась прямо на нас. Несколько последних огоньков все еще горели на чешуйчатом теле. «Рот — более крупная мишень, но глаза пробить легче», — рассуждал я.

— Ждите приказа, — напомнил сенешаль. Я расслабил палец на спусковом крючке и вспомнил, что нужно дышать — так учили меня наставники в Альдуруке. Это была не первая моя битва. Даже не третья и не пятая. Я уже сражался с Великими Зверями и рыцарями лордов-соперников. Но, несмотря на это, мне стоило больших усилий сохранять хватку цепкой, а цель — верной, потому что чем ближе был Зверь, тем больше он казался.

На расстоянии ста шагов я снова положил палец на спусковую скобу и прицелился вновь, выбрав глаза. Да, их пробить проще, но стрелять Зверю в глаза означало утонуть в страхе от ярости в этих безумных шарах. Поступь Рога Разрухи гремела все ближе и ближе. Казалось, его злобный взгляд направлен только на меня, и тут я вспомнил, что это чудовище преследовало семерых рыцарей Ардфорда на протяжении многих километров и выследило их до самой крепости. Но по какой причине?

Этот пристальный взгляд впивался в меня так сильно, что мне показалось, я все понял: существо пыталось узнать мое лицо. За безумными глазами скрывался разум, превосходящий ум гончей или какого-нибудь хищника, возможно, даже равный человеческому.

На семидесяти пяти шагах я медленно выдохнул, готовый к приказу стрелять.

Великий Зверь неуклюже остановился, его когти прорыли борозды в невысокой траве, уже успевшей захватить часть выжженной земли. Он запрокинул голову, издал тревожный крик и снова встал на задние лапы. С глухим стуком он опустился на четвереньки и стоял там, переводя взгляд с одной части стены на другую. Этот взгляд безошибочно перемещался от башни к башне, а затем к воротам. Затем Зверь посмотрел на стену и дальше, на дома и мастерские на склоне холма в кольце укреплений, а после — прямо на башню на вершине холма.

— Что оно делает? — помню, спросила какой-то рыцарь рядом со мной. Ее звали Херрикс, и она была одного со мной возраста. Я слышал страх в ее голосе. Я разделял его. Не яростную песнь сердца в ожидании неминуемой битвы, охватившие меня ранее, но более тревожное чувство. Ужас перед большим ужасом, предчувствие наихудших событий, которым предстояло произойти.

— Ардфордские рыцари, — прошептал я, вспомнив, куда их отвели.

И все же время полного разорения крепости еще не пришло: Рог Разрухи внезапно, к нашему изумлению, повернулся к стенам спиной и пошел обратно к линии леса. Теперь мы видели его на границе освещенной нашими зажигательными снарядами земли; он изредка мелькал среди огней на пустоши и крался во тьме тише полумрачной пантеры.

Первая вахта миновала, глубокой ночью прозвенели колокола, а он все еще бродил там, видимый лишь наполовину, и все двигался влево и вправо вдоль линии деревьев.