Константин разглядывал пустой стакан, потом перевел взгляд на графин. Он уже велел принести еще бутылку, но кого он пытается одурачить? Во всей Англии не найдется столько вина — напиться до такой степени, чтобы отвлечься от угрожающего положения дел.

Он поссорился с Джорджем, чего почти никогда не делал, и к тому же обидел тетушку.

Леди Эндикотт отправилась в постель с приступом мигрени, так что по крайней мере в ближайшие несколько часов она его не побеспокоит.

Размолвка с тетушкой его не тревожила. Леди Эндикотт только и делала, что постоянно его порицала. Кроме того, она, несомненно, осуществила бы свою угрозу напустить на него ужасную леди Арден, так что он не слишком раскаивался.

Джордж — другое дело. Он единственный в семье верил в Константина, когда общество отвернулось от него. Джордж оставался на его стороне, открыто бросая вызов отцу, который запретил все контакты с паршивой овцой в семье.

От огорчения Константин зашипел сквозь зубы. Но лучше обидеть Джорджа, чем видеть, как он жертвует своей мечтой ради спасения Лейзенби.

Игнорируя явное желание леди Роксдейл, чтобы он поселился где-нибудь еще, Константин занял спальню в восточной башне, вдали от ее собственных апартаментов. Конечно, это не покои барона — это было бы чересчур даже для него, — но удобная просторная комната, окна которой выходят в парк.

Константин поднялся и подошел к окну, которое оставил открытым. Дождь прекратился, но грозовые тучи заволокли небо, закрыв звезды и луну. Тишину нарушало только потрескивание дров в камине. Он всматривался в густую тьму в поисках ответа.

Да, есть смысл жениться на ней. Конечно. У нее деньги, у него недвижимость. И все будет в порядке, если они поженятся. Его тетушка требует этого, а единственным другим выходом Джордж видит продажу Бродмира.

Они, вероятно, правы.

И все-таки… Гордость заявляла о себе всякий раз, когда он обдумывал женитьбу ради денег. Особенно на той, которая его откровенно презирает.

Он никогда не встречал женщины, подобной леди Роксдейл. Она четко высказала нелестное мнение о нем и явно верила, что устоит перед его греховным обаянием.

Единственный раз она проявила слабость, когда Бекнем упомянул об опекунстве над Люком. Это ужас от того, что человек с его замашками может испортить мальчика? Или она искренне любит мальчика? Чем она готова пожертвовать ради благополучия Люка?

Константин восхищался лицом и фигурой леди Роксдейл. Он желал ее. Ничто не доставило бы ему большего удовольствия, чем сбить с Ледяной Девы спесь в своей постели.

Снова он подумал о ее румянце. Ее кожа такая гладкая, прозрачная, у него пальцы покалывало от желания погладить ее. Он хотел снова заставить ее покраснеть. Всю, от макушки до пят.

Дверь открылась. Константин обернулся и увидел своего камердинера с подносом, на котором стояли бутылка бургундского и стакан.

— А, Придал! Ты вовремя. — Вино убережет от грустных мыслей.

— Милорд. — Придал поставил поднос на столик рядом с Константином, откупорил бутылку и налил.

Только отпив глоток бургундского, Константин заметил на серебряном подносе листок бумаги. Его глаза засветились.

Константин расправил листок и разгладил пальцами. Он едва разбирал изящные буквы, обильно сдобренные кляксами. Письмо явно было написано в спешке и тут же отправлено. Чернила едва высохли. Он заметил пятно на пальце.

— Тайное свидание в часовне. Хм… — Он вопросительно поднял бровь, глядя на камердинера: — Что скажешь, Придал?

— Я бы не сказал, что тамошняя обстановка способствует развлечениям, милорд.

— Как думаешь, я должен идти? Возможно, это способ избавиться от меня.

— Нельзя разочаровывать леди, милорд.

— Даже если грозит смерть?

— Я принесу вам сюртук, сэр.

— Не трудись. — Константин сунул ноги в вечерние башмаки, в два глотка допил вино и поднялся.

— Милорд! — От волнения голос Придала взлетел. — Вы не можете идти в таком виде!

Не обращая внимания на призывы камердинера, Константин прихватил свечу и отправился в часовню.

Добравшись до места встречи, он увидел, что часовня освещена только свечами у алтаря. Он поставил свою свечу на боковой столик и всматривался в сумрак.

Леди Роксдейл стояла спиной к нему, словно разглядывая витражное окно — бесполезное занятие, когда нет солнца, оживляющего краски. Если она и услышала, как он вошел, то не подала виду.

Константин воспользовался возможностью рассмотреть ее. Прямая спина, мрачное платье, туго зашпиленные волосы — леди Роксдейл даже в столь поздний час не позволяла себе никаких поблажек. Только маленькие завитки рыжеватых волос около ушей и на затылке не хотели подчиняться.

Как предсказуемо его желание разорвать все эти тугие путы и открыть под ними живую женщину из плоти и крови! Предсказуемо и, вполне возможно, глупо. Хотя желание все равно пульсировало в его крови.

— Миледи.

Ее шея напряглась. Леди Роксдейл еще больше выпрямилась, если такое возможно, потом повернулась. Ее губы приоткрылись в безмолвном восклицании, глаза отливали жидким оловом, на коже играли золотистые блики света.

— К вашим услугам. — В его поклоне была преувеличенная вежливость, в голосе — нежность.

Леди Роксдейл округлила глаза, завидев великолепие его шелкового халата. С заносчивостью, которая в членах семейства Уэетрудер казалась врожденной, она неторопливо окинула его взглядом сверху вниз: от спутанных кудрей и распахнутого ворота рубашки до пряжек на туфлях.

Встретившись с ним взглядом, она отвела глаза. Это игра света или румянец окрасил ее щеки? Не в первый раз Константин восхищался ее нежной кожей, столь тонкой и так быстро розовеющей.

У него появилось ощущение, что разговор будет интересным.

Джейн молила Бога послать ей сдержанность. Этот человек просто невозможен! Как она может обсуждать серьезные вопросы, когда он стоит здесь такой растрепанный, дерзкий и… просто великолепный?

Она знала о мужской моде на халаты самых экзотических рисунков. У Фредерика был халат, подобный тому, в котором позволил себе явиться Константин Блэк. Правда, яркие оттенки китайского шелка не могли скрасить бледность Фредерика.

Халат нового барона, казалось, был специально создан, чтобы подчеркнуть его мрачную красоту и оливковую кожу. Блеск драгоценных камней подчеркивал зелень его глаз. Загорелая шея и грудь в распахнутом вороте рубашки кричали о мужественности, отсутствие галстука и жилета придавало ему бесшабашный, пиратский вид.

У Джейн засосало под ложечкой, сердце, казалось, сорвалось со своего места и застряло в горле.

Что с ней происходит? Она пыталась сопротивляться, но ее непослушный взгляд приклеился к его груди.