Существует очевидная и несомненная связь между прежним опытом эмоциональных связей родителей, их поведением по отношению к грудному ребенку и типом привязанности у детей. Большинство людей, связанных со своими родителями прочными эмоциональными узами, достаточно хорошо «оснащены» необходимым запасом чуткости, которым они могут в нужный момент воспользоваться, общаясь с грудным ребенком. И высока вероятность того, что и со своими детьми, к моменту достижения ими года, у них установится надежный тип привязанности. Это неудивительно, ведь в этих семьях дети бо́льшую часть времени чувствуют себя в безопасности, они не испытывают недостатка в эмоциональной поддержке. В дальнейшем они смогут передать все это и своим детям, так как «унаследовали» необходимые качества и стиль поведения, основанный на взаимопонимании и доверии.

В свою очередь, дети с избегающим типом эмоциональной связи, вырастая и становясь родителями, как правило, не отличаются особой чуткостью и отзывчивостью, общаясь с собственными детьми. В детстве для них было привычным скрывать свои чувства и эмоциональные потребности, проявления которых чаще всего не вызывали одобрения со стороны родителей. Теперь они проводят аналогичную политику игнорирования и порицания чувств как таковых со своими детьми, для которых вероятность установления избегающего типа привязанности к концу первого года жизни повышается с каждым днем.

По тому же принципу от одного поколения другому передается и тревожный тип эмоциональной связи. Унаследовав от родителей определенный способ реагирования (страх, неуверенность и противоречивое поведение в ответ на призывы ребенка о помощи), взрослые мамы и папы также способствуют тому, что дети к концу первого года жизни устанавливают с ними амбивалентный тип привязанности.

Надежная привязанность (прочная эмоциональная связь) – это лучшая психологическая защита, к которой может прибегнуть ребенок, что оказывается особенно важным в сложных жизненных обстоятельствах, когда он испытывает большие психические нагрузки. Еще одно фундаментальное значение прочной эмоциональной связи с родителями заключается в том, что на ее основе формируется гибкая и устойчивая личностная структура человека. Дети с надежным типом привязанности более выносливы по отношению к психическим нагрузкам и обладают более широким спектром защитных возможностей. С людьми они, как правило, устанавливают дружеские связи и легко находят свое место в той или иной группе; в конфликтных ситуациях выбирают социально ориентированные решения, крайне редко проявляя агрессивность по отношению к себе или к другим людям. Как правило, эти дети творческие, они умеют легко перестраиваться и гибко реагировать на изменение ситуации. При прочих равных условиях они выделяются среди сверстников развитыми способностями к обучению и концентрации внимания, высокими интеллектуальными возможностями и хорошо развитой речью.

И еще одно очень важное обстоятельство, о котором нужно сказать отдельно: уже в дошкольном возрасте дети с прочными эмоциональными связями очень чувствительны к внутреннему миру других людей. Это проявляется и в игре с детьми, и в общении с родителями: ребенок может принять точку зрения другого, почувствовать то, что тот ощущает, осознать мотивы его поведения и проследить ход его мыслей. Эта уникальная способность к сопереживанию и вчувствованию в мир другого человека, пожалуй, наиболее существенное приобретение ребенка с надежным типом привязанности. Мы также можем ожидать, что, когда эти дети станут родителями, им удастся быть чуткими по отношению к нуждам и переживаниям своего ребенка. Дети – обладатели прочных эмоциональных связей – уже в детсадовском возрасте способны рассматривать ситуации, исходя из следующего посыла: «Я чувствую, что ты чувствуешь, что я чувствую. Я думаю, что ты думаешь, о чем я думаю. У меня одни намерения – а у тебя другие, но каждый из нас может что-то рассказать о своих чувствах, мыслях и желаниях. Мои мама и папа думают, чувствуют и ведут себя по-разному, и это отличается от того, как думаю, чувствую и веду себя я». Это основополагающая способность человека, которая дает ему возможность понимать других людей и приоткрывать для них свой внутренний мир, находить компромиссы, быть с близкими рядом, разделяя их переживания как в горе, так и в радости, и ожидать того же от других по отношению к себе.

Этот пример показывает, что в свои пять лет Феликс уже может принять во внимание желания и намерения своей мамы и соотнестись с ними на эмоциональном уровне. Это делает возможным нахождение ими компромиссного решения: они действуют как партнеры по кооперации, принимающие во внимание желания и мотивы другой стороны. При этом мы видим, что речь идет о пятилетнем мальчике и его маме. Столь выраженная способность к принятию точки зрения другого характерна для детей с надежным типом привязанности, поскольку они сами привыкли, что взрослые (или, по крайней мере, один эмоционально близкий им взрослый человек) относятся с уважением к их чувствам и намерениям; более того, для них это совершенно естественно. Принятие совместного решения с такими детьми обычно не является проблемой, даже если конечный результат не вполне соответствует их желаниям. Феликс прекрасно понимает, что принятое решение идет вразрез с его сиюминутными интересами, но он может внутренне опереться на отсроченное ожидание совместной игры, которая доставляет ему большое удовольствие.