Мы стараемся понять это, опираясь на прошлый опыт.
Если десять человек услышат одну и ту же историю,
Каждый истолкует ее по-своему,
Так как личный опыт заставит их
Обратить внимание
На разные ее аспекты.
* * *
У каждого из нас своя точка зрения,
И каждый считает, что он прав.
Но, если мы желаем прийти к согласию,
Вместо того чтобы отстаивать собственное мнение,
Нужно сказать:
«Ты открыл мне глаза на то,
О чем я прежде не задумывался.
Расскажи мне подробнее, мне хочется вникнуть».
Вместо того чтобы в чем-то убеждать
Другого человека,
Стоит для начала попытаться понять его.
* * *
Мы раним друг друга чаще по неведению,
Нежели умышленно.
Если ты кого-то обидел, скажи:
«Мне очень жаль, и я хочу все исправить.
Должно быть, я тебя неправильно понял».
* * *
Мы часто обижаем людей непреднамеренно.
Искреннее раскаяние
Нужно испытывать не только
По отношению к тем,
Кого мы обидели сознательно,
Но и ко многим,
Кого мы ранили неосознанно.
* * *
Хороший водитель видит органичный
Поток машин на дороге
И, влившись в него, становится его частью.
Плохой водитель не видит поток как целое,
А думает лишь о том,
Как ведет машину он сам.
* * *
Когда у меня возникает потребность
Вмешаться в чьи-то дела,
Я задаю себе вопрос:
«Сконцентрирован ли я на той задаче,
Которая стоит передо мной?»
Когда моя практика медитации успешна,
Я слишком занят тем, что творится у меня внутри,
И меня не занимают дела других.
Но когда я не могу сосредоточиться
На своей практике,
Мой ум начинает блуждать,
Подмечая чужие недостатки.
И вскоре я вижу, что это мои недостатки,
Отраженные мне же.
Никто не просил меня направлять туда
Свое внимание.
В подобные моменты
Я вспоминаю о своем первоначальном намерении –
Быть монахом,
И возвращаюсь к практике.
Глава 4. Отношения
Человеческие взаимоотношения во время ретрита
В отличие от августа, когда начался осенний ретрит с практикой медитации, в сентябре в монастыре Бонгам в утренние и вечерние часы было довольно прохладно. Во время ретрита в монастыре проживала сотня монахов – чуть больше, чем в обычное время, – и все они медитировали по много часов подряд, сидя на подушках. В три часа утра мы вставали, умывались и шли в зал Будды на утреннюю службу. По пути туда меня часто приветствовал свет звезд, струившийся с ясного ночного неба. Свежий горный воздух и шум быстрого потока воды близ монастыря помогают монахам оставаться в настоящем моменте.
Во время этого ретрита я должен был расставлять на столе блюда, которые готовятся на кухне для монастырской трапезы. Так как я был самым старшим из семи монахов в команде, занимавшейся этим, меня попросили возглавить ее. Остальные монахи были добросовестны и усердны, и мы отлично справлялись со своими обязанностями, в атмосфере полной гармонии.
Но однажды, когда мы готовились к обеду, меня внезапно позвал старший монах и попросил пойти подмести лестницу, которая вела из кухни во двор. Услышав его распоряжение, я задался вопросом, почему он адресовал это поручение именно нашей команде, которая накрывала на стол. Мы и без того были заняты своей работой; давать нам дополнительное задание было весьма неосмотрительно со стороны пожилого монаха. И, разумеется, он должен был знать, что людям не нравится, когда их заставляют убираться за пределами порученной им территории. Если грязь на лестнице так сильно его беспокоила, зачем было поручать уборку другому? Он мог подмести сам!
Покончив со всеми приготовлениями к обеду, я пошел подметать лестницу, не переставая думать о том, что тот, кто скидывает неприятные дела на других, вообще не должен становиться монахом. Но, закончив эту работу, я осознал, что у меня на это ушло меньше пяти минут. Столько бессмысленных переживаний из-за такой простой задачи! Я мог бы выполнить ее, не накручивая себя. Внезапно я устыдился.
