Я не удержался от усмешки.

– Спокойствие, мэтр. Только спокойствие. Это всего лишь я.

– Виконт? – изумился поверенный, кинув газету на стол. – Не ожидал сегодня вашего визита!

– Обстоятельства непреодолимой силы, – сообщил я, прикрывая за собой дверь. – Мне понадобится адвокат.

– Адвокат?

– Лучший адвокат по уголовному праву, которого только можно нанять за деньги.

– Все так серьезно?

– Чрезвычайно серьезно, – подтвердил я и спросил: – Здесь есть туалетная комната? Надо вымыть руки.

Упитанная физиономия поверенного вытянулась от страшного подозрения, и мне не удалось удержаться от смеха.

– Видели бы вы свое лицо, мэтр! – отсмеявшись, покачал я головой. – Это не кровь, всего лишь краска для снятия отпечатков пальцев.

– Я не дальтоник, – надулся обиженный юрист и раздраженно вдавил сигарету в дно фарфоровой пепельницы. – Кровь красного цвета, это знают даже дети!

– Так есть у вас туалетная комната?

Поверенный указал на неприметную дверь, прятавшуюся между двумя металлическими шкафами.

– Проходите.

За дверью обнаружилась совсем уж крохотная уборная без окон. Встав у раковины, я отрегулировал краны, заткнул сливное отверстие и какое-то время просто держал руки в теплой воде, затем намылил их и попытался смыть краску, но безуспешно. Только зря оставил на полотенце серые разводы, кожа нисколько не отмылась.

Когда я вернулся в кабинет поверенного, тот стоял у железного ящика с картотекой и перебирал какие-то бумаги.

– Как срочно вам понадобится адвокат, виконт?

– Договоритесь о встрече на завтра, лучше на первую половину дня, – ответил я и обреченно вздохнул, поскольку только сейчас окончательно осознал, что планам покинуть Новый Вавилон сбыться уже не суждено. – И подготовьте договор о долгосрочном представлении интересов.

– Я мог бы сам представлять вас в суде!

– Не говорите ерунды! – отмахнулся я, уселся на стул и вытянул ноги. – С финансами вы справляетесь неплохо, но за решеткой я не хочу находиться ни одного лишнего дня. Оспорить арест или внести залог надо будет незамедлительно. И для этого потребуется надавить на все рычаги. Нужны связи.

– В этом есть определенный резон, – сдался юрист. – Какого рода обвинение вам предъявлено?

Я решил не расстраивать его больше необходимого и махнул рукой.

– Пока никакое. И, возможно, вообще ничего предъявлено не будет, но мне нужны гарантии.

Если поверенный и догадался, что я попросту не хочу вводить его в курс дела, то никак этого не показал. Он спокойно убрал газету в ящик стола и уточнил:

– Посмотрите ежемесячные отчеты?

Я задумался, не заказать ли сюда обед из какого-нибудь окрестного ресторана, но решил дольше необходимого в конторе поверенного не задерживаться и покачал головой.

– Нет, пожалуй. У нас ведь все в порядке?

– В полнейшем, не извольте сомневаться. Усадьбу на Кальварии мы продали в конце прошлого месяца, выручки хватило на погашение большинства требований кредитора.

– Кто выиграл торги?

Поверенный принял вид оскорбленной невинности и объявил:

– Разумеется, мы! Разве я вас когда-нибудь подводил?

– Отличная работа, мэтр!

– Куда доставить вывезенные из особняка вещи? Я пока арендую склад, но все самое ценное храню у себя на квартире, а это не слишком удобно…

– Потерпите еще немного, мэтр. Мы все разберем, как только у меня появится свободное время. – Я поднялся из-за стола, посмотрел на хронометр и напомнил: – Не забудьте об адвокате. Позвоню после шести, надеюсь, к этому времени уже появится какая-то конкретика.

– Разумеется, виконт! Займусь этим прямо сейчас!

Я попрощался с поверенным, спустился на первый этаж и остановился на тротуаре, в нерешительности поглядывая то на арку, то на спокойный бульвар, где в полной неподвижности замерли раскидистые платаны.

Напрямую к площади императора Климента отсюда было не проехать, если поймаю извозчика, тому придется делать крюк по запруженным транспортом дорогам. В итоге добираться до отеля буду даже дольше, нежели пешком через Посольский квартал.

Это соображение и решило дело. В палатке на углу я купил стакан газированной воды без сиропа, утолил жажду и двинулся к арке. Людей на улицах было совсем немного, только спешили по своим делам представительного вида господа с портфелями и свернутыми газетами да изредка пробегали взмыленные мальчишки-посыльные. А вот патрульных хватало с избытком; более того – в тихих дворах и переулках нет-нет да и попадались на глаза полицейские броневики. Впрочем, для столичных полицейских усиленный порядок несения службы являлся делом обычным. Ожидайся властями серьезные беспорядки, в центр города ввели бы гвардейские части.

От пристальных взглядов постовых сделалось не по себе; я сунул руки в карманы и непроизвольно ускорил шаг. Немного успокоился, лишь когда узенькие неровные улочки Посольского квартала с цветастыми флагами и гербами на фасадах старинных особняков остались позади. Дома раздвинулись, подул легкий ветерок, и хоть над крышами по-прежнему растекалось плотное серое полотнище облаков, мне будто стало легче дышать.

Впереди замаячил Римский мост, туда я и направился.

Некогда это величественное сооружение соединяло Старый город и Посольский квартал, а после того как обмелевший приток Ярдена упрятали под камень, мост облюбовали уличные художники и музыканты. У меня с этим местом были связаны не самые приятные воспоминания. Я его не любил и по возможности избегал.

Навстречу под размеренный цокот подков на брусчатке проскакали два верховых констебля. Я не обратил на них никакого внимания, просто шел и разглядывал поток, который вырывался из огромной каменной трубы с одной стороны моста и вновь исчезал под землей не далее чем в полусотне метров с другой. Мутная после недавних дождей вода бурлила и пенилась.

По боковой лестнице я поднялся на мост и огляделся по сторонам. Хмурая погода отпугнула далеко не всех здешних художников; праздные зеваки с интересом разглядывали их работы, но мало кто задерживался заказать карандашный шарж или полноценный портрет. Куда большей популярностью пользовался уличный бэнд, перепевавший недавний хит «Выключи свой свет, лунный человек». Впрочем, монеты в футляре от скрипки звенели не так уж и часто.

Мой старый знакомый Шарль Малакар сидел на складном стульчике у статуи Микеланджело. Сейчас он был занят очередным клиентом; я посмотрел на хронометр и решил подождать, пока художник освободится.

Торопиться мне было некуда. Перед возвращением в отель еще предстояло решить, что можно открыть Лилиане, а придумать правдоподобную причину для столь крутого изменения планов совсем не так просто, как это может показаться на первый взгляд.