И чтобы девушка не подумала, не дай Бог, что он хвастается, быстро предложил:

– Хочешь, проведу с тобой несколько уроков? Ты здесь сколько ещё будешь жить?

– Недели две точно… А у тебя что, и дома есть компьютер? Свой собственный?

– Конечно, – кивнул он. – В Донецке само собой. Но и здесь тоже. Бабушка сюрприз сделала, к моему приезду купила, да ещё самую новую модель!

Леся смотрела на него во все глаза, как на супермена. Ах, как ему было приятно.

– Соглашайся, – сказал он. – Через три урока ты уже будешь опытным пользователем. А я подберу тебе хорошую программу для чертежей, мы и её освоим. Знаешь, как тебя на работе ценить станут?

Девушка всё ещё колебалась.

– А бабушка твоя? Она не будет против?

– Бабуля будет только рада, вот увидишь. Она сама учительница, и всегда мечтала меня видеть учителем. А тут я ученицу приведу!

Они вместе рассмеялись. Договорились встретиться здесь же, завтра, пораньше, в пять вечера.

Девушка легонько свистнула, взяла подбежавшего пса на поводок, махнула Косте рукой и пошла через двор к подъезду, на который ему указала. Костя смотрел вслед, не осознавая, что улыбается, что ему радостно, что куда-то улетучились мысли об интригах и загадках «Крепости».

Олеся Лукашина в самом деле уже второй день жила в этом доме. Рич был её псом, а жильцы квартиры родственниками ей не приходились. В пятницу к ней в кабинет пришёл майор Ляшенко, рассказал о разговоре с Кандауровым.

– Вот, думаю теперь, как же выполнить задание полковника: и приглядеть за парнем, и так, чтоб он этого не заметил.

– Придумал?

– Так… В хорошем доме он живёт. Когда-то, в пятидесятые годы, строился этот дом специально для деятелей науки и культуры, для ответственных советских работников. В центре города, красивый, капитальный – сталинка. Тогда там получил квартиру и дед Кости, профессор Безтележников. Как и многие другие. В том числе и юристы, и работники прокуратуры. Все люди уже пожилые, в основном пенсионеры… Как думаешь, если с кем-нибудь из них договориться?

– Не-ет, Антон, – протянула Олеся. – Он же молодой парень. Даже если пожилой сосед по дому с ним заговорит, познакомится – и что? Контакта не получится, тем более доверительного.

– А через бабушку? Они могут прийти к ней в гости. Наверняка такие люди знают вдову профессора.

– Всё равно ничего не выйдет. Вот если бы с ним подружился ровесник. А ещё лучше – ровесница!

Олеся хлопнула в ладоши, глаза её загорелись.

– Антон, давай конкретно: кто из подходящих пожилых людей в том доме живёт? Ты, небось, список уже составил?

– Составил, вот.

Антон ещё не понял её задумки, но уже встревожился, глядя, как следователь Лукашина быстро и очень заинтересованно просматривает список.

– Вот! – Она остановила бег своего пальчика по строчкам. – Вавиловы. Она – бывший судья, давно на пенсии. Он – адвокат, тоже пенсионер, но ещё практикует. – Подняла весёлые глаза на Ляшенко. – Подходящие для меня тётя и дядя!

– Юрист второго класса Лукашина, что это вы придумали? – воскликнул поражённый Антон, переходя на официальный тон. – Ваше дело – прокурорский надзор за следствием.

– А я, товарищ майор, всегда мечтала об оперативной работе. Тогда б вы меня называли не так, как сказали, а «старшим лейтенантом»! А получилось – сижу в прокуратуре, всё больше с бумажками… Антон, согласись, я хорошо придумала! Я с этим Костей быстро найду общий язык.

– Не сомневаюсь, – буркнул он.

Но Олеся словно не заметила его тона. Взяла за руку, заглянула умоляюще в глаза:

– Давай вместе отработаем детали? Вот увидишь, всё хорошо получится.

На следующий день всё было согласовано и с начальством прокуратуры, и с Управлением милиции. А полковник Кандауров почти восхитился:

– Что значит наследственность! Максим Богданович Саенко такие остроумные операции в своё время прокручивал. Когда ещё не был генералом, а молодым опером.

– Вместе с вашим отцом, Владимиром Дмитриевичем Кандауровым, – в тон ему подсказал Антон.

– Да, – подтвердил Викентий Владимирович. – Когда и он ещё не был полковником… Значит, я стал первым пробным камешком в сторону внука Безтележникова, а Лукашина теперь возьмёт быка за рога.

– Скорее, бычка, – покривил губы Ляшенко. – Возьмёт, не сомневаюсь.

С супругами Вавиловыми разговор состоялся в этот же день. Поняли они без лишних объяснений, помочь готовы были во всём. Только в санаторий ехать отказались.

– Мы всё равно через неделю собираемся отбыть на дачу, на всё лето, – объяснил адвокат. – Это наш самый лучший санаторий. Если надо, поедем раньше.

– А мы поможем, и с транспортом, и с переездом, – заверил Ляшенко.

В воскресенье Вавиловы уехали, вечером в их квартире появилась «племянница» с собакой. Олеся взяла с собой своего Рича. Это был хороший повод объяснить присутствие «племянницы» в квартире родственников. Не станет же Костя выяснять: была собака или нет у незнакомых ему Вавиловых.

В понедельник Олеся с Ричем долго гуляли во дворе вечером, но Константин не появился. Сотрудник, который наблюдал за офисом компании «Castle», сообщил, что там что-то долго и весело отмечали. А потом Костя пошёл бродить по городу, сидел в одном кафе, потом – в другом, был очень задумчив, домой вернулся затемно. А вот на следующий день, около шести вечера, в квартире Вавиловых зазвонил телефон и Олесе сообщили: Константин вышел из офиса, направляется к дому.

– Пошли, – сказала она Ричу, который тут же радостно запрыгал у дверей, – будем знакомиться с подопечным. Гляди, не оплошай.

И Рич не подвёл.

Анна Павловна, конечно же, знала Вавиловых, хотя и были они значительно моложе. Но, как и многим в этом дворе, им был известен профессор Безтележников, и она общалась с ними, даже помнила, что их сын занимался скандинавскими языками.

– Точно! – весело констатировала девушка, отрезая себе ещё кусочек кекса. – Кузен Петька своего добился, уехал в Норвегию, преподаёт там в университете.

Костя предупредил бабушку о том, что будет гостья, и она специально испекла свой фирменный кекс. И теперь с умилением смотрела на то, как весёлая, непосредственная девушка уплетает этот кекс. Они втроём сидели за столом, и Анна Павловна порадовалась за сына Вавиловых.

– Молодец твой кузен, Олесечка. Бери с него пример.

И многозначительно посмотрела на внука. Костя усмехнулся:

– Не переживай, бабуля, у нас ещё всё впереди. Сколько твоему двоюродному брату лет?

– Так тридцать два уже, – протянула Олеся таким тоном, словно «Петька» был стариком.

– Вот видишь, – подхватил Костя, – мы ещё всё успеем. И прямо сейчас не станем терять времени. Пошли, Леся, у нас ведь урок.