– Олаф, но ведь это же из-за нас!..

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – важно сообщил отряг. – Лучше надо за скотиной глядеть.

– Так что, Вань, изыди, – завершила дуэт на торжествующе-победной ноте царевна, и вполголоса добавила: – И прежде чем сорить нашими общими деньгами, не забывай, что второй раз нам столько честным путем не заработать.

– Ну уж нет.

Светлые брови съехали к переносице, руки сложились на груди, а сам Иванушка загородил подступы к онемевшему от вихря чувств странствующему демонстратору живых когда-то[7]диковин Белого Света.

– Мы не можем так поступить!

– Можем.

– Это неправильно!

– Правильно.

– Это – несправедливо!

– По отношению к нам или старику?

– К хозяину выставки!

– Какое тебе до него дело! Он – жмот, который не пускает бедных маленьких детей расширять кругозор и вырезать свои имена на боках каких-то уродов! У него куча денег!

– У нас тоже.

– Но если мы купим дом, то у нас этой кучи уже не будет!

– И не надо. Того, что останется – хватит.

– А если бы у нас денег не было?!

– Но ведь они у нас есть.

– Мы не можем так поступить!

– Можем.

– Это неправильно!

– Правильно.

– Это – несправедливо![8]

– Несправедливо – это заставлять других платить за свои поступки, – твердо заявил лукоморец.

Олаф картинно набрал полную грудь воздуха и испустил тихий рык умирающего гиперпотама.

– Серафима… я не понимаю, как после почти года брака с тобой этот человек еще жив?

То не ветер ветку клонит, не гиперпотам шумит – то Серафима Евстигнеевна, почувствовавшая жуликоватой своей, но безошибочной интуицией поражение еще на старте, вздыхает и выражается с иллюстрациями.

– Да я и сама этого иногда не понимаю…

Иванушка ласково глянул на супругу.

– Сеня, ты ведь вовсе не такая, какой зачем-то хочешь казаться. Ты – добрая, щедрая, отзывчивая, чуткая…

– И незачем раззванивать о своих измышлениях всему Белому Свету, – ворчливо пробурчала царевна, скроила сердитую физиономию и недовольно сложила руки на груди.

– Ну так что? – сочувственно заглянул в насупленный лик боевой подруги рыжий воин. – За чей счет банкет?

– И ты туда же… – вполголоса прорычала на ни в чем не повинного парня Сенька, мотнула головой, отгоняя пасмурные мысли о текущем состоянии рынка недвижимости Моринеля и предполагаемой цены на квадратный метр, и отважно выступила вперед.

– Сенюшка, прости. Я не хотел тебя обидеть, я понимаю, что ты отвечаешь за наши общие деньги, и очень ценю твои усилия, но… – извиняясь, смущенно начал было Иван, но супруга его приложила палец к губам мужа, подмигнула шкодно, и с видом возвращающейся в родную стихию летучей рыбы с головой бросилась в переговоры.

Первый же раунд завершился к обоюдному удовлетворению сторон.

Оплату разрушенного жилья взяла на себя страховая компания «Масдай и пассажиры», и даже забрать монстров целых и восстановлению подлежащих разрешили успокоенным монстровладельцам абсолютно бесплатно, но при двух обязательных условиях. Первое – оставить невосстановимые части беглых экспонатов школьному кабинету естествознания. А второе…

– Но ведь это немыслимо!.. – простонал синьор Скаринелли, как звали хозяина балагана и всех его обитателей – живых и неживых. – Так… не делается!!! Я же бизнесмен!!!.. Надо мной… люди смеяться станут!!!..

– Но, согласитесь, милый Марио, всего три дня бесплатного входа для всех желающих – цена за наведенный вашими зверушками кавардак небольшая, – вкрадчиво проговорила царевна и проникновенно заглянула тарабарцу в глаза. – Конечно, если вы предпочитаете купить мастеру Мэрхенвальду новый дом…

И тот сдался.

Впрочем, наблюдать за соблюдением договора, искать сбежавших ночью выкусня и покусня и прицениваться к новым апартаментам мастер Мэрхенвальд остался самостоятельно, с небольшой помощью своей сестры, ее супруга, детей и целого выводка внуков, счастливых разнообразием представившихся возможностей.

Потому что с наступлением утра великолепная четверка снова тронулась в путь.[9]

До славного шантоньского града Мильпардона, древней столицы магии, искусства и просвещения всего Забугорья, маленький отряд добрался ближе к полудню.

Здесь, не как в других населенных пунктах, попадавшихся им на пути, прибытие через воздушные ворота города летающего предмета роскоши с тремя пассажирами на борту не вызвало ажиотажа: лишь прикрыв глаза от солнца козырьками ладоней, двое школяров за трехногим столиком маленькой пивнушки под открытым небом вяло прокомментировали:

– Низко летит…

– К дождю, наверное…

Чтобы найти нужное учебное заведение, им пришлось постараться.

Первый попавшийся комплекс из нескольких трехэтажных зданий в стиле умопомрачительного готического рококо, десятка подсобных строений и грустного лысоватого огорода на задворках конюшни оказался колледжем бардов.

Второй – вторым колледжем бардов.

Третий – третьим.

Четвертый – четвертым.

И когда Иванушка уже было усомнился, что они вообще прибыли по адресу, и нет ли поблизости какого-нибудь другого Мильпардона, ориентированного не на подготовку бардов в промышленных масштабах, что само по себе изумительно и восхитительно, а отведенного хотя бы под нужды художников, музыкантов или летописцев и жизнеописателей – просто, для разнообразия – выбранный Масдаем наугад пятиэтажный дом площадью со среднюю лукоморскую деревню почти на окраине города оказался целью их путешествия.

– Высшая… школа… магии…

Дочитать до конца вычурные переливающиеся буквы на отблескивающей сразу всеми драгоценными металлами доске у ворот заведения Сеньке не дали.

– Приехали, похоже, – пришел к выводу ковер, кистями сгоняя с себя толстую розовую муху с шестью крыльями и рачьими глазами на стебельках. – Конечная. Слазьте.