Император вздохнул.

– Но при всем при этом нам не следует забывать о том, что мирный труд пахаря, рабочего, инженера, врача и агронома должен быть надежно защищен. Совсем недавно Российская империя подверглась неспровоцированному, вероломному вражескому нападению, за которым последовало предательство союзника. Теперь мы хорошо понимаем – как дорого для нас стоит безопасность и мир. Мой покойный батюшка, император Александр Третий, не раз говорил, что у России нет союзников, за исключением наших армии и флота. Но, поскольку судьбой нам суждено жить в окружении соседних государств, Россия должна поддерживать с ними дружеские отношения.

Но все наши соседи должны запомнить, что отныне Россия твердо и неукоснительно будет соблюдать свои обязательства перед союзником ровно в той же мере, в какой союзник соблюдает свои обязательства перед Россией. Во всех своих делах, везде и всегда, Россия будет стремиться к миру прямо и неуклонно. Но, ежели будут задеты наши государственные интересы, а уж тем более если кто-то покусится на независимость и территориальную целостность России, то мы оставляем за собой право на прямое и непосредственное применение вооруженного насилия.

Император обвел взглядом присутствующих, внимательно слушавших его выступление, кивнул и сказал господу Тамбовцеву:

– Александр Васильевич, я закончил свою речь. Пусть желающие задают вопросы. Я отвечу на любой из них…

7 апреля (25 марта) 1904 года, утро.

Санкт-Петербург, Зимний дворец Георгиевский зал.

Капитан Тамбовцев Александр Васильевич

…Император обвел взглядом присутствующих, внимательно слушавших его выступление, кивнул и сказал мне:

– Александр Васильевич, я закончил. Пусть желающие задают вопросы. Я отвечу на любой из них…

Ну что ж, начнем помолясь… Стены Зимнего дворца видели многое: смерть российских императоров, великий пожар 1837 года, взрыв, устроенный Халтуриным в 1880 году. Но ТАКОГО в резиденции русских царей не было никогда.

Пресс-конференция помазанника Божьего с ответами на любые, самые каверзные вопросы стала событием, не имеющих прецедентов. Впрочем, таковых в дальнейшем надо избегать. Михаил еще неопытный политик и вряд ли сможет сохранить невозмутимость и парировать вопрос, который будет задан с провокационной целью.

Итак, начнем… Кто же будет у нас первым? Первым оказался всеми уважаемый патриарх русской журналистики Василий Иванович Немирович-Данченко. Он встал, поправил свое пенсне, разгладил седую «скобелевскую» бороду и спросил:

– Ваше величество, я имею честь представлять газету «Русское слово». Не могли бы вы рассказать нам о том, как доблестной русской армии и не менее доблестному русскому флоту удалось так быстро и при малых потерях разгромить Японию? Ведь она была сильна – армия и флот островной империи отлично показали себя в войне с Китаем.

– Да, Василий Иванович, вы правы, – ответил Михаил, – Япония оказалась опасным и сильным врагом. Но она была побеждена еще более сильным противником. Вы уже знаете, что основную тяжесть боевых действий в Корее и в водах Тихого океана взяли на себя корабли и морские пехотинцы с эскадры адмирала Ларионова. Действуя решительно и быстро, я бы сказал – по-суворовски, они уничтожили флот Японии, а сухопутная армия императора Мацухито, попав в окружение, вынуждена была сложить оружие.

Теперь, когда заключен прелиминарный мирный договор и подходят к концу переговоры, и я рассчитываю, что в самое ближайшее время будет подписан окончательный мирный договор между Японией и Российской империей. В пресс-релизе, который в конце нашей встречи получат все ее участники, будут опубликованы итоги боевых действий, потери сторон и в самом общем виде условия мирного договора.

Самое главное, господа, что Россия и Япония договариваются без участия так называемых международных посредников. Державе мирового масштаба, коей, несомненно, является Россия, не нужны посредники для заключения каких-либо соглашений с ее соседями. Японская империя произвела вероломное ничем не спровоцированное нападение на Россию и была за это строго наказана. Пусть этот случай станет наглядным уроком всем остальным мировым державам.

В зале раздался шум. Всегда сдержанные, «застегнутые на все пуговицы» дипломаты оживленно обменивались мнениями между собой. Я представил, какой у них будет вид, когда им вручат пресс-релизы, уже отпечатанные в нашей служебной типографии, которая на днях начала работать в «Новой Голландии».

Следующим задал вопрос императору корреспондент американской газеты «Нью-Йорк Таймс» Стэнли Карпентер.

– Ваше величество, – сказал он, – мы очень рады, что ранения, которые вы получили во время инцидента со шхуной «Марокканка» оказались не слишком тяжелыми, и ваше здоровье пошло на поправку. Мы читали о случившемся в репортаже моего коллеги мистера Лондона. Можете ли вы что-либо добавить к тому, что он уже написал? И каковы результаты следствия, которое, как я слышал, уже подходит к концу?

– Мистер Карпентер, – сказал Михаил, – ваш коллега проявил высокий профессионализм и, в общем, правильно и объективно рассказал всему миру о гнусном поступке британских военных моряков. Лет триста назад всех уцелевших в этом сражении после короткого суда наверняка бы вздернули на рее, как пиратов. Но на дворе двадцатый век, и мы проявим гуманизм. Все виновные в нападении на русский корабль, который, кстати, шел под моим вымпелом, будут отправлены на каторгу.

Теперь по поводу следствия. Оно успешно движется, и в ходе этого следствия появляются все новые и новые весьма интересные подробности. Сейчас я не буду пока говорить об этом, поскольку даже император не имеет права нарушать тайну следствия. Но я могу вам обещать, что после окончания расследования господином Плеве будет созвана специальная пресс-конференция, на которой вы узнаете все эти подробности. Думаю, они станут настоящей сенсацией…

Зал опять загудел, а Михаил, посмотрел на меня, словно спрашивая – я все правильно говорю? Я кивнул ему и дал слово новому газетчику.

На это раз вопрос императору задал Михаил Суворин, главный редактор петербургской газеты «Новое время». Я слышал, что Михаил Алексеевич был в душе консерватором, хотя в его газете порой печатали довольно либеральные статьи. Суворин спросил:

– Ваше величество, как я слышал, вы собираетесь начать свое правление с довольно радикальных реформ. Не вызовут ли они революцию?

Михаил усмехнулся.

– Господин Суворин, вы прекрасно знаете, что реформы в нашем обществе давно уже назрели. И я буду их проводить, какими бы радикальными со стороны некоторых слоев нашего общества они ни казались. А насчет революции я хочу ответить вам словами Василия Андреевича Жуковского, воспитателя моего деда, императора Александра Второго. Он говорил: «Революция есть безумно губительное усилие перескочить из понедельника прямо в среду. Но и усилие перескочить из понедельника назад в воскресенье столь же губительно». Так что выбора у нас нет – надо, чтобы Россия двигалась вперед, но происходило это без революционных потрясений и социальных катаклизмов.