о себе. Подробно объясняю присланному Стефаном вестнику, где и как разыскать Грету. Затем приступаю к заказам, недоделанным и неначатым. За ближайшим совместным ужином прошу Стефана всё же передать законченные заказы, и на следующий день в покоях появляется прошлый вестник, безусый юнец, скорее всего, младший сын из младшей ветви. Рассказываю, кто и как должен получить заказы, отдельно оговариваю плату, которую вестнику надлежит забрать и передать в нашу обитель Грете. Именем императора требую, чтобы всё было исполнено как следует, в срок, люди получили свои заказы, а обитель деньги, и надеюсь, что этого довольно, дабы монеты не затерялись в карманах молодого человека. Знаю, что плохо использовать власть государя за его спиной, не имея на то никаких оснований, но что ещё поделать? Обители мои заработки нужнее, чем мне сейчас и уж тем более чем этому нескладному юному фрайну, опасливо взирающему на меня с высоты немалого своего роста.

В один из дней служанка передаёт записку от Стефана. В двух-трёх коротких строках сообщается, что Стефан не сможет провести вечер с нами в силу дел особо важных, неотложных. Удивляюсь, зачем он вовсе оповестил меня о своём отсутствии за ужином в наших покоях – прежде о его визите, если таковой предполагался, я узнавала по количеству приборов на столе, – и лишь позже догадываюсь.

Когда появляется она.

О визите незваной гостьи сообщает одна из служанок, за час до ужина, когда я сижу за небольшим столом и в свете огнёвки разбираю остатки деталей, заготовок и материалов для артефактов.

– Фрайнэ Мадалин Жиллес, – потупившись, на одном дыхании выпаливает девушка, точно императрицу представляет, и дверь тут же распахивается, любезно открытая с внешней стороны.

Она и впрямь идёт походкой властительницы, истинной, признанной и прекрасно о том осведомлённой. Шаг её не широк, не стремителен, она словно никуда, ни при каких обстоятельствах не спешит, но не медлит в нерешительности, не задерживается в сомнениях. Осанка её идеальна, настоящая благородная фрайнэ по рождению и воспитанию, платье богато, но не вызывающе роскошно. Высока ростом, стройна, тёмно-каштановые волосы убраны под сетку, искусно подкрашенное лицо надменно. Она окидывает комнату беглым взглядом, подчёркивающим, что ей известно, для кого предназначены эти покои изначально, изображает небрежный жест, и служанка удаляется беспрекословно. Гостья же замирает в паре шагов от стола, смотрит на меня, озарённую светом огнёвки, стоящей рядом на треножнике. Тонкие губы кривятся в усмешке, лимонная жалость пополам с приторно-розовым снисхождением.

Вижу её впервые, эту не молодую уже, хотя по-прежнему статную, притягивающую взор женщину.

Но имя её мне известно, как и половине Империи.

Первая и единственная признанная фаворитка императора Стефанио, та, кто, в отличие от его жён, была подле него все эти годы.

Глава 4

Я молчу, не торопясь начинать неизбежный разговор, и Мадалин оглядывается заново, нарочито неспешно, напоказ.

– Прежде эти покои предназначались для близких родственников императора, – она делает паузу в ожидании моего ответа, однако я по-прежнему храню молчание, и волей-неволей Мадалин приходится продолжить. – Последними здесь жили кузины Стефанио, дочери его дяди, императора Филандера Шестого. После того, как младшая из них вышла замуж и покинула дворец и столицу, эти комнаты опустели на долгие годы. И вот моих ушей достигает удивительная весть, будто покои эти снова заняты, а кем – никто в точности поведать не может. Пришлось мне самой, повинуясь извечному женскому пороку, взглянуть на того, кого в них поселили. Вернее, на ту.

Связь между причиной и следствием складывается мгновенно, выстраивается, словно заученная наизусть схема артефакта.

Стефан не просто решил отужинать в другом месте, вне стен этой комнаты. Его нет во дворце, он опять где-то там, в городе, поэтому фрайнэ Жиллес сочла уместным воспользоваться отсутствием венценосного любовника и почтить личным визитом диковинную зверушку, пробравшуюся в императорские покои.

– Скажу по чести, ожидала я всякого, но не… того, что предстало моего взору, – Мадалин подходит вплотную к столу, с интересом скучающим, каплю брезгливым разглядывает разложенные на столешнице предметы.

– Полагаю, вы его очередной… самородок?

– Простите? – всё-таки я решаю уточнить, что гостья имеет в виду.

Версия может быть не одна, необязательно то, о чём мне подумалось первым делом.

– Что ж, вероятно, для вас – раз вы здесь – уже не секрет, что Стефанио питает… некоторую слабость к людям, сумевшим скрыть свой дар от ока Заката и развить его самостоятельно. Он восхищается высотами, достигнутыми этими людьми на ниве колдовства и самосовершенствования, и находит полезным держать эти самородки… поближе к себе, – Мадалин осторожно, двумя пальцами, подцепляет округлый осколок стекла, лежащий с краю, поднимает на уровень глаз. Рассматривает с нескрываемым изумлением, недоумением, что толкового можно сотворить из куска этакого мусора. – Поэтому он решил соединить юную фрайнэ Асфоделию и фрайна Шевери – так никто из них не пропадёт зазря. Впрочем, прежде в своём желании окружить себя одарёнными Стефанио не заходил настолько далеко и не позволял одному из них… человеку неизвестного рода… занять комнаты своих кузин.

Стёклышко ложится на старое место.

Она старше Стефана – о том неизменно упоминали сразу после оглашения её статуса фаворитки.

Она состояла в свите каждой из его жён, а прежде служила его матери, императрице Терессе.

Она дважды вдова, первый брак остался бездетным, а дети от второго уже вступили в пору цветения юности.

Кажется, будто она была при нынешнем дворе всегда, не воспетая в песнях и стихах красавица, но привлекательная тем сочетанием несовершенных черт и восхитительного очарования, что порою пленяло сильнее любых канонов идеальной красоты.

– Такова воля Его императорского величества, – стараюсь говорить ровно, спокойно, не желаю выдавать тревоги.

– И для каких же целей вас… поселили здесь, арайнэ?.. – Мадалин вновь умолкает, смотрит выжидающе.

– Фрайнэ Астра.

– Ах, фрайнэ, – в медоточивом тоне ложечка недоверия. И взгляд исполнен удивления, фальшивого насквозь. – Из рода?

– Фрайнэ Астра.

– И никакого рода?

– Моего имени более чем достаточно, – заявляю так, словно оно, моё собственное имя, красноречивее, важнее любого рода, словно его, подобно имени правящего государя, обязаны знать в каждом уголке страны.

– Вы загадочная особа, фрайнэ Астра. Живёте в покоях кузин императора, в обстановке строжайшей секретности…

Только тайна эта оберегалась не слишком тщательно. Бросаю взгляд на плотно сомкнутые створки за спиной Мадалин, гадаю, кто проболтался? Едва ли в интересах Стефана называть фаворитке имя своей новой суженой из прошлого… тогда кто?