Пограничный переход Привалка – Райгардас на белорусско-литовской границе. Ночь с 3 на 4 июня.

Когда поздно вечером движение грузовиков и вообще любого автотранспорта через КПП Привалка – Райгардас неожиданно перекрыли, все очень удивились. Такого здесь не было уже давно.

Литовские таможенники ничего не объяснили, отвечая на все вопросы только то, что у них «нет комментариев». Их белорусские коллеги только растерянно пожимали плечами – они вообще ничего не могли понять, поскольку ни из Минска, ни с сопредельной стороны никаких уведомлений о закрытии погранперехода не поступало, хотя по установленным правилам таковое должно было непременно поступить, и заблаговременно.

Попытки слегка ошарашенных водителей звонить своим начальникам, менеджерам или хозяевам перевозимых через границу грузов тоже ничего не дали. Решительно никто не знал, что бы это могло значить, и не был в состоянии прояснить хоть что-то о причинах задержки. Некоторые предположили, что причиной всей этой лажи могли быть недавно начавшиеся по соседству натовские учения. Но при этом все вспомнили, что учения в этих краях НАТО сейчас устраивает чуть ли не по паре раз в год, и до этого ничего подобного во время их проведения не происходило ни разу. Кое-кто отметил и резкое ухудшение качества мобильной связи, начавшееся сразу после закрытия литовцами проезда через погранпереход.

В общем, немолодой белорусский дальнобойщик Борис Сидоренко, чья набитая белорусскими «текстильными изделиями» (в соответствии с обычной практикой последних лет текстиль был белорусским только по документам, а по сути это был китайский ширпотреб, шедший в Европу в обход санкций, под которые недавно угодила Поднебесная, с убедительной «сопроводиловкой») следовавшая из Орши в Клайпеду фура оказалась в числе застрявших, брел вдоль длинной вереницы замерших на обочине грузовиков и мысленно ругался самыми последними словами. В ночной темноте за окружавшими погранпункт фонарями виднелись только огоньки сигарет и стоп-сигналов да тусклое освещение, включенное в некоторых кабинах. Похоже, осознавшие, что скорого открытия КПП не предвидеться, водители готовились заночевать прямо здесь. Тем более что в хвост колонне подтягивались все новые фуры, и к утру эта пробка могла приобрести поистине кошмарные размеры.

– Экая пофигень! – буркнул себе под нос Борис и полез в темную кабину своего видавшего виды MANа, освещенную только тусклым светом компьютерного дисплея.

– Ну и чего там, дядя Борь? – нехотя поинтересовался при его появлении молодой напарник и по совместительству двоюродный племянник жены, двадцатилетний раздолбай Веня Корчун, стараясь не отрывать взгляд от лежащего на коленях ноутбука, где, несмотря на приглушенный звук, судя по всему, шла оглушительная стрельба бронебойными, ревели моторы и лязгали гусеничные траки. Дядя Боря скосил глаза на виртуальное поле боя – кажется, там ИС-7 совместно с Е-75 опять вели бой против Т-10 и Е-100…

– Затык, – кратко ответил он напарнику.

– Что, так и не открывают? – удивился Веня, по-прежнему не отрываясь от своей очередной призрачной «Прохоровки».

– Откуда. Хрен знает, чего эти литовцы там опять придумали. И главное – хоть бы слово сказали, раз чем-то недовольны. Так нет же – как перекрыли, так и молчат в тряпочку.

– А почему?

– По кочану и по кочерыжке. Никто причин объяснить не может ни по эту сторону границы, ни по ту. Дай бог, если к утру что-то разрулят.

– Н-да, дядя Боря, – сказал Вениамин философическим тоном. – Все-таки тяжело нынче жить, когда кругом санкции да террористы с бомбами.

– Вот только террористов тебе, ботану, и не хватает для полного счастья, – буркнул дядя Боря и добавил: – По мне, так ничего не остается, кроме как залечь дрыхнуть и ждать, чем все закончится.

С этими словами он полез на спальное место, в кормовую часть кабины.

– Ты спать не будешь? – уточнил он у напарника, устраиваясь на узкой и жесткой лежанке.

– Нет, – ответил тот, все так же уткнувшись в свой ноутбук.

– Тогда сиди и поглядывай по сторонам – вдруг эти жмудины передумают да шлагбаум откроют?

– Ага.

– Вот-вот. Только ты хоть иногда от своего агрегата отрывайся. Ты все в «Танчики» режешься?

– Да.

– Говорил же я тебе и еще раз повторю, что это игра для дебилов.

– Почему? – лениво-казенно поинтересовался Вениамин, который слышал подобные мнения от своего родственника и наставника уже даже и не в сотый раз.

– Потому что я хотя бы в армии служил, еще в советской. И знаю, что нельзя воевать вот так – одними танками, без пехоты и артиллерии, особенно когда, как у тебя в этой коробочке, бои почему-то идут почти сплошь среди городских пейзажей…

Юный Вениамин промолчал, выдерживая паузу. Со своей лежанки дядя Боря не видел, как он недовольно скривил физиономию, как бы намекая на то, что, дескать, сам ты, дядя Боря, дебил, перхоть старая.

В общем, Борис Сидоренко заснул под продолжавшие доноситься из ноутбука приглушенную стрельбу и лязг гусениц. Он уже успел привыкнуть к этим звукам, хотя первое время требовал от напарника играть в наушниках. И Веня даже пытался соответствовать. Только одну пару наушников он быстро поломал, а другую вообще потерял, что при нынешней дороговизне всяческих компьютерных прибамбасов было совершенно недопустимо. Дядя Боря, конечно, поворчал, но потом смирился.

Что ему приснилось, дядя Боря так и не смог вспомнить, но проснулся он оттого, что ему вдруг показалось, что в кабине MANа отчетливо запахло соляром. Это был непередаваемый, запавший в душу еще с давних времен срочной службы в мотострелках аромат.

Поэтому первой мыслью еще не проснувшегося дяди Бори было восторженное удивление – ну не фига же себе?! Оказывается, в этих новых компьютерных играх уже и запахи научились передавать?!

Потом он наконец открыл глаза и увидел за стеклами кабины своего грузовика более чем странную картину. Летние ночи очень короткие – уже рассвело, но солнце еще не взошло. Над дорогой и окружающим ее леском стояла серо-синеватая дымка. Только дымка была какой-то густой и в ней что-то двигалось. И это были точно не грузовики, поскольку вставшая впереди них еще вечером фура так и не сдвинулась ни на метр. Помимо этого дядя Боря с удивлением обнаружил открытую настежь правую дверь кабины и узрел полное отсутствие в этой самой кабине ненаглядного двоюродного племянника (будь он неладен!) вместе с ноутбуком. Не было на месте и сумки Вениамина.

Потом до него наконец дошло, что никакая это не дымка, а над дорогой стоит натуральный соляровый чад, а значит, не почудилось. К тому же неожиданно прорезавшиеся в ушах сквозь последние остатки сна звуки неожиданно оказались ревом двигателей и лязгом гусеничных траков – и это несмотря на то, что племяш со своими «Танчиками» из кабины исчез!

Сквозь ветровое стекло дядя Боря с трудом разглядел, что впереди, на пограничном КПП, опущенный накануне шлагбаум, кажется, поднят, но при этом в помещениях погранпункта почему-то не горит свет (в момент, когда Сидоренко ложился спать, он там горел, и во многих окнах, да и вообще таможенники, по идее, работают круглосуточно). Не горели и фонари вокруг погранперехода, а вокруг подозрительно не наблюдается ни единой живой души.