– Поздравляю. – Катерина протянула мне руку, и я ее пожала, любуясь видом двух браслетов, встретившихся при соединении ладоней.

Миротворец чуть придержала мою, словно собираясь что-то сказать. Ее острый взгляд впился в мое лицо, словно штыковой нож. Она открыла рот… Но промолчала. Мотнула головой и отступила. Ее место тут же занял мой отец. Я посмотрела на его руку, которую он мне протянул.

– Поздравляю, Кассандра, – звучно произнес он. – Поздравляю и… горжусь.

На миг почудилось, что он меня обнимет, но… конечно же нет. Лишь пожал ладонь и отступил, давая место следующему члену комиссии.

Еще несколько пожатий, и я отошла в сторону – ждать окончания церемонии награждения, а наверх по ступеням устремился Дамир – за своим белым браслетом.

Один за другим отличившиеся выпускники выстраивались на помосте. Всего шесть человек – лучшие из лучших. Гордость выпуска. Те, кто станут сегодня желанными гостями во всех ресторанах Касла, а позже – во всей Империи.

Джема Ржаник тоже стояла здесь и с глупым восторгом таращилась на свой белый браслет. Я скривилась и отвернулась, чтобы ее не видеть. Архип, кажется, собирался свалиться в обморок, и Патрик что-то гудел рядом, подбадривая друга. Рядом топталась крошечная веснушчатая девушка, то ли Милена, то ли Мадлена. Я вечно забывала ее имя, хотя она и входила в мой личный круг приближенных: таскала кофе или приносила из архива книги, когда было лень за ними спускаться.

Серый ящичек опустел, все нейро-панели нашли своих владельцев. И зал снова утонул в аплодисментах. На этот раз хлопала даже я, с удивлением прислушиваясь к ощущениям в руке. Они стихали. Даже внутренняя щекотка, потряхивающая меня в первые минуты, стала едва уловимой. Сейчас я почти ничего не чувствовала, так что приходилось снова и снова осматривать запястье, чтобы убедиться, что браслет по-прежнему там.

Остальные выглядели еще более озадаченными и взволнованными, Ржаник откровенно плакала, едва не целуя обретенный браслет.

Я фыркнула, глянув на нее, и отвернулась. Простолюдины не умеют держать лицо. Вечно у них все чувства напоказ… Гадость!

Мне вот, может, тоже хочется причитать или таращиться на свою панель, подобно глупому Архипу, но я ведь этого не делаю! Стою спокойно и гордо, позволяю зрителям восхищаться и рукоплескать. Кто-то же должен подавать пример!

Помимо меня, только Дамир сохранял выдержку. Хотя он выглядел даже более отстраненным, чем было нужно. Словно все происходящее не имело для парня никакого значения. Даже на белую полосу, охватившую его запястье, он глянул лишь раз и больше не поднимал руку. Зато несколько раз вытащил сотовый и посмотрел на загорающийся экран – довольно вызывающе, кстати. А если учесть, что стоял он на противоположном краю сцены, подальше от меня, то наша пара вызывала множество вопросительных взглядов и шепотков.

Но я лишь вскинула голову. Меня уже не интересовало мнение бывших сокурсников. Они все уже остались в прошлом. Те, кто получил браслет, еще имели значение, потому что, как я, поступят в академию и там могут мне пригодиться, по крайней мере – в первое время, пока я не освоюсь и не обрету новую свиту. А вот все остальные… не нужная больше массовка!

Но королева остается королевой до конца, поэтому я стояла и улыбалась, принимая восторженные поздравления.

К счастью, длилось это недолго. Еще пара цветистых фраз от декана, пафосное выступление архивариуса и напутственная речь отца Серафима, которая должна была завершить награждение. Все его изречения мы тоже слышали многократно – и на городских праздниках, и во время церковных бдений. Я никогда не была истово верующей, да и отец, к счастью, не настаивал на том, чтобы я ею стала. Иногда мы все-таки посещали службу, и в такие дни я радовалась, что длинные волосы и скромный платок удачно маскируют наушники в ушах, позволяя мне слушать какой-нибудь занятный и очень фривольный романчик, стоя напротив святого отца. Почему-то с каждым разом истории для прослушивания я выбирала все более откровенные, испытывая странное удовольствие от того, что нарушаю порядок этого святого места!

Вот и сейчас я едва не рассмеялась, когда отец Серафим начал свою речь. Подумала, что просто не умею слушать все эти изречения без очередной горячей сцены в моих ушах.

Но договорить священник не успел. Едва он вышел в центр, как у начальника городской безопасности затрещала на боку рация.

– Прием… прием! – донесся искаженный голос, и усатый Джон Марчес, который частенько заходил к отцу по субботам, чтобы поиграть в гольф или распить двенадцатилетний виски, удивленно глянул на говорящую коробку. Так, словно не верил, что у нее вообще есть такая способность.

– Прием-прием! Обнаружение разрушителя! Внимание, обнаружение разрушителя! Уровень ноль-один. Уровень ноль-один!

По рядам выпускников прокатилась волна тревоги. Хотя с чего бы? Уровень ноль-один – это даже не сила, а так, лишь избыточное скопление низкой вибрации. Просто один из нейро-датчиков, установленных в городе, зафиксировал повышение низкочастотного фона. Да, это больше, чем просто недовольный покупкой горожанин или скандалящая на мужа жена. Это вибрация, попавшая на шкалу опасности. Но ведь это всего лишь ноль-один! Ерунда.

Похоже, такие же мысли посетили остальных, потому что выпускники расслабились, а Джон Марчес важно поднес рацию к лицу и нажал кнопку.

– Прием-прием, – прогудел он. – Старшина, что у вас? Зафиксировано какое-то преступление?

– Никак нет! – звонко отозвались с другого конца эфира. – Но городская система поймала превышение допустимого уровня низких вибраций в районе Аллеи цветущих вишен! В здании чайной «Клевер и роза».

Я презрительно фыркнула, едва удержавшись от «Ну я же говорила». Хотя понятно, что все свои умозаключения я оставила при себе.

Упомянутая аллея сегодня стала местом паломничества для выпускников всего города. Среди цветущих деревьев расположились десятки уютных кафе, дорогих или не очень ресторанов, и традиционно в этот день туда устремляются все, кто с успехом добрался до финала своего обучения. И неважно где – в какой-нибудь дурацкой школе библиотекарей или вот колледже будущих миротворцев. Столпотворение всегда вызывает повышение вибрационного фона. Правда, обычно это фон со знаком плюс. Что говорит о том, что толпа испытывает радость и удовольствие. Минус, то есть низкочастотные вибрации, обычно возникают при массовых драках или других конфликтах. Но раз происшествие не зафиксировано, а фон понижается… да, это говорит о разрушителе. Весьма слабом, но все же.

А разрушитель – это опасность, которую надо предотвратить. Даже если у него почти безобидный уровень ноль-один.

Марчес снова нажал на кнопку.

– Пошлите туда миротворца, старшина, вы знаете порядок. Пусть проверит. Чья сейчас смена?

– Амалии Донован. Но