Работать, Казанцев, РАБОТАТЬ!

Соберись, тряпка! Иди и займись обучением этой… этой девицы, чтобы она не задавила колесами своего нового фольксвагена или такого вот джипа ни в чем неповинного пешехода. Чтобы не натворила бед. Хорошо хоть, она не настолько легкомысленна, чтобы разъезжать по городу, не умея толком управляться с подаренным ей автомобилем. А свои эмоции, Казанцев, засунь себе… Сам знаешь, куда.

Вот так, злясь, матеря самого себя и свою уродскую жизнь, я вышел из кабинета, спустился на первый этаж. Так и не встретив ученицы, дохромал до «Шкоды» и устроился на переднем пассажирском сиденье. Откинул голову на подголовник, закрыл на пару мгновений глаза, понимая, что меня вновь накрывает волной плохо контролируемой ярости. Чувствуя, как начинает дергаться уголок рта. Успел еще подумать, что моя ученица вновь увидит меня с перекошенной физиономией. И тут слева в открытое окошко услышал ее голос:

– Ну, привет, железный монстр!

Это она мне?! Кроме Жорика, в этом городе о том, что у меня два металлических сустава и железные пластины в руке, известно только паре врачей!

Как ОНА узнала? Откуда?!

Меня словно кипятком окатило – всего, от шеи до пят. Впервые за черт знает сколько лет на ресницах вскипела влага.

Ну да. ДА!!! Я и есть железный монстр.

– Очень остроумно, Полина, – проскрежетал я сквозь стиснутые зубы.

– Ой! Вы здесь?! – пискнула девчонка.

Мне не хотелось, чтобы она увидела сейчас мое лицо. Я всем телом повернулся вправо, потянулся к открытому окошку, чтобы высунуть голову из душного пространства кабины, глотнуть пусть пыльного, но все же свежего воздуха.

… И практически уткнулся лбом в лоб мой ученицы, которая в этот же момент склонилась к дверце. Ее пальцы, ища опоры, накрыли мои ладони, которыми я упирался в нижний край окошка.

– Здравствуйте, Александр Аркадьевич! – выдохнула она в мое искривленное лицо внезапно надломившимся голосом заготовленную заранее фразу.

Немая сцена длилась несколько мгновений. Я был просто не в состоянии говорить, а оторопевшая от неожиданности девушка тоже, видимо, на некоторое время утратила дар речи. Продолжая сжимать своими пальцами мои руки, он совсем немного подалась назад, моргнула, отпуская мой взгляд, разрывая зрительный контакт.

Воспользовавшись этим мгновением, я не нашел ничего лучше, как опустить глаза чуть вниз. Лучше бы я их сразу закрыл! Потому что моему и без того обезумевшему взору открылась картина, которая окончательно унесла остатки здравого смысла.

Широкий вырез ее белой футболки чуть отвис, приоткрыв молочно-белые округлости упругих грудей, чисто символически прикрытых тонким полупрозрачным кружевом бюстгальтера. Никаких поролоновых вставок! Никаких дополнительных объемов и прочих ухищрений! Честный третий размер.

Господи, дай мне сил дышать…

Полина медленно отстранилась, но не выпрямилась, а села на корточки подле автомобиля. Ее ладони соскользнули с моих, проехали сантиметров двадцать вниз и уперлись в покрытую пылью дверцу машины. Взгляд девушки сделался внимательным, пытливым, цепким – как и в прошлый раз. Только вот молчать, как на первом занятии, она не стала. Предложила аккуратно:

– Александр Аркадьевич, если вы себя плохо чувствуете, мы можем перенести занятие на другой день.

Только сейчас, глядя в ее озадаченное и озабоченное лицо, я дошел до понимания, что железным монстром Полина обозвала не меня, а автомобиль.

«Казанцев, ты чертов закомплексованный идиот!»

Из последних сил сдерживая шквал эмоций, я прохрипел:

– Со мной все в порядке. Садитесь за руль и езжайте на автотрек.

Я еще успел уловить краем глаза скользнувшее по ее лицу недоверчивое выражение, после чего она встала и снова двинулась в обход машины, а я уронил голову на руки, которыми все это время держался за нижний край открытого окошка. Открыл широко рот и поспешно сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с эмоциональным раздраем.

Мне хотелось дико хохотать во весь голос от мысли, что я принял на свой счет слова девчонки, которой вздумалось побеседовать со Шкодой. И хотелось выть – тоже во весь голос – от болезненной пульсации в паху. Да-да. Стояк никуда не делся. Хуже того! Все еще стоящие перед глазами женственные округлости ее грудей посылали по моему телу все новые волны жара.

... За спиной послышался щелчок, возня, Шкода Фелиция слегка вздрогнула и присела на рессорах под тяжестью нового пассажира. Я вынудил себя распрямиться, но продолжал сидеть спиной к водительскому месту. Полина, не дождавшись, когда я к ней обернусь, тяжело вздохнула, завела движок, направила авто в сторону тренировочной площадки. Выехав на круг, поехала, постепенно набирая скорость, по часовой стрелке.

Плавное движение, ровный рокот двигателя, ощущение ветра на лбу постепенно возвращали меня в действительность. Укачивали, убаюкивали, успокаивали боль.

Взрыв, которого я опасался, все же произошел. И сейчас я уже не горел, а, скорее, дотлевал изнутри. Что во мне выгорело? Чего я лишился и что во мне осталось? Возможно, я смогу разобраться в этом позже.

Да что – ради всего святого – происходит с этим человеком?! С Казанцевым, в смысле. С какого перепугу его снова перекосило? Причем даже раньше, чем он успел увидеть меня… Неужели каждое наше занятие вот с таких моментов начинаться будет?

Сегодняшний день – день моего второго занятия в «ЭргоДрайве» – начался на позитивной волне. На работе все было на удивление спокойно. Я спокойно «разгребала текучку»: тренировалась, изучала новые методические указания из центра, тестировала сотрудников, писала отчеты и отвечала на телефонные звонки. Все это сопровождалось шутками-прибаутками наших ребят-пожарных.

После работы Стас заявил, что отвезет меня в автошколу, но сначала мы должны заехать к Андрею Семеновичу и пересесть на другую машину.

– Услуга за услугу, Кума! – заявил Стас. – Семенычу тест-драйв нужен, хочет, чтобы я новое авто обкатал и написал отчет для сайта его автосалона. Вот ты мне и поможешь. А то у меня с писаниной, сама знаешь, не ахти как хорошо.

– А что за тачка? – не преминула поинтересоваться я.

– А вот приедем – тогда и узнаешь. Сюрприз будет, – хмыкнул немногословный Стас.

Тут надо объяснить, кто такой Семеныч. Андрей Семенович Тресольцев – родной дядя Стаса. И его же отчим. И, по совместительству, мой отчим тоже. Хотя мы со Стасом – не кровные родственники. Как такое возможно? Это отдельная история. И грустная.

***

Со Стасом мы знакомы с детских лет. Он – старший брат моей одноклассницы и лучшей подруги Маринки Тресольцевой. Разница у них – два года. Ну и у меня со Стасом, понятное дело, такая же.

Когда нам с Маринкой было по тринадцать, а Стасу – пятнадцать, родители Маришки и Стаса погибли в горах при сходе снежной лавины. Вот тогда Андрей Семеныч – старший брат отца Стаса и Марины – и оформил опеку над осиротевшими племянниками, которых любил и баловал.