– Хорошо, – кивнул Карелла, – Синди так Синди.

– Так вот значит, где вы работаете, – протянула девушка.

– Да.

– И как вам? Нравится?

Карелла окинул взглядом помещение так, словно увидел его в первый раз.

– Вы про работу или про комнату? – пожав плечами, спросил он.

– И то и другое.

– Участок я бы назвал занюханной дырой, – снова пожал плечами Стивен, – но я к нему уже привык. Работа? Работа, конечно, нравится, иначе я бы ей не занимался.

– Преподаватель по психологии нам рассказывал, что люди, выбирающие профессии, связанные с насилием, как правило, сами склонны к насилию, – сообщила Синтия.

– Да неужели?

– Ага. – Она едва заметно улыбнулась, будто смакуя шутку, смысл которой ускользнул от Кареллы. – Вы не очень-то похожи на человека, склонного к насилию.

– Оно и понятно, – кивнул Стивен. – У меня добрая, нежная душа.

– Тогда получается, что наш препод по психологии неправ.

– Необязательно, – покачал головой детектив. – А вдруг я исключение, подтверждающее правило?

– Может быть, и так, – пожала плечами девушка.

– Значит, вы учитесь на психолога? – спросил Карелла.

– Нет, – улыбнулась Синтия, – я будущая преподавательница. Но хожу на лекции по общей психологии и патопсихологии. А еще потом нам будут читать педагогическую психологию и…

– Одним словом, забот у вас будет полон рот, – подытожил Карелла.

– Пожалуй, да.

– А какой предмет вы хотите преподавать?

– Английский.

– В колледже?

– Нет, – Синтия помотала головой, – в старших классах.

Из канцелярии появился Мисколо. Он поставил две чашки кофе на стол Кареллы и поглядел на детектива:

– Я сделал обе порции с молоком и сахаром. Ничего страшного?

– Синди? – изогнул бровь Стивен.

– Конечно же, ничего страшного. – Девушка одарила Мисколо благодарной улыбкой. – Спасибо вам большое.

– Не за что, мисс, – отозвался Мисколо и отправился обратно в канцелярию.

– Какой он милый, – промолвила Синди.

– Склонен к насилию, – с делано мрачным видом сообщил ей Стивен, – чудовищный взрывной характер.

Синди искренне рассмеялась, взяла чашку и сделала глоток. Поставив ее на стол, она, порывшись в сумочке, достала пачку сигарет. Девушка уже было сунула сигарету в рот, как вдруг ее рука замерла:

– А здесь можно курить? – спросила Синди.

– Конечно. – Карелла чиркнул спичкой и дал девушке прикурить.

– Спасибо. – Она сделала несколько затяжек, глотнула кофе, огляделась по сторонам и с улыбкой повернулась обратно к Стивену. – Мне у вас нравится.

– Прекрасно. Я очень за вас рад. – Помолчав, Стивен спросил: – Так чем я могу вам помочь, Синди?

– Ну-у-у… – Она снова затянулась. Синди курила как все молоденькие девушки – жадно, с явным удовольствием и при этом всем своим видом изображая небрежность. – Папу похоронили в воскресенье. Вы это знаете?

– Знаю, – мягко произнес Карелла.

– Я прочла в газетах, что убили еще одного человека.

– Да, это так, – кивнул детектив.

– Думаете, это работа одного и того же человека? – Девушка внимательно посмотрела на Стивена.

– Мы пока не знаем.

– У вас что, вообще нет никаких версий? – удивилась Синди.

– Мы над этим работаем, – ответил Карелла.

– Я спросила нашего преподавателя по патопсихологии, что он знает о снайперах. – Синди выдержала паузу. – Ведь речь идет о снайпере, так?

– Возможно. И что же сказал ваш преподаватель?

– Он сказал, что практически ничего о них не читал и даже не знает, проводились ли какие-либо исследования, специально посвященные снайперам. Но кое-какие соображения насчет снайперов у него все же есть.

– Да ну? И какие же? – заинтересовался Карелла.

– Он считает, что снайпер очень похож на человека подглядывающего, вуайериста. Смотрели фильм «Подглядывающий»[1]?

– Смотрел.

– Так вот, мой преподаватель считает, что динамика для обоих случаев в принципе одна и та же.

– Динамика? – не понял Карелла. – Вы о чем?

– Я говорю про реакцию на отблески детских воспоминаний о первичном грехе, – пояснила Синтия.

– Первичном грехе? – переспросил Стивен.

– Да.

– А что такое «первичный грех»? – с невинным видом поинтересовался детектив.

– Это половой контакт родителей, – не моргнув глазом, решительно ответила девушка.

– Ага, понятно. – Карелла задумчиво кивнул.

– Мой преподаватель считает, что всякий и каждый ребенок, подглядывающий за родителями, пытается себе внушить, что он на самом деле за ними не следит. Снайпер приходит в укрытие, вооруженный винтовкой, – сами понимаете, что именно она символизирует. Как правило, он использует оптический прицел. Таким образом, он в иносказательном смысле воспроизводит пережитый в далеком детстве опыт. Он смотрит, но сам остается незамеченным, действует, оставаясь при этом не пойманным.

– Ясно, – протянул Стивен.

– По большому счету, – продолжила девушка, – мой преподаватель считает, что снайперская стрельба является актом сексуальной агрессии. Невротическая реакция на зрелище первичного греха может проявляться по-разному: либо через вуайеризм, либо, наоборот, через страх самому оказаться жертвой подглядывания. Однако, по сути дела, ди-намика у вуайериста и снайпера в целом совпа-дает. Оба прячутся, оба действуют тайком, украдкой. Оба в процессе испытывают сексуальное возбуждение, а иногда даже и удовлетворение. Что вы об этом думаете? – Синди затушила сигарету и уставилась на Кареллу огромными невинными голубыми глазами.

– Ну… – замялся Стивен, – я даже не знаю.

– У вас в полиции что, психологов нет? – удивилась Синди.

– Почему нет? Есть.

– Так почему вы не спросите у них совета? – спросила девушка.

– Так поступают только в кино, – улыбнулся Карелла.

– Разве вам все равно, что именно движет преступником? По-моему, очень важно знать побудительные мотивы.

– Вы совершенно правы, – согласился Стивен. – Но поймите такую вещь: побудительные моти-вы – штука сложная. Вполне допускаю, что ваш преподаватель совершенно прав, рассуждая о некоем конкретном снайпере или даже о тысячах снайперов, однако нельзя исключить, что нам попадется тысяча других снайперов, которые никогда не видели этого… как вы его называете… первичного греха?