– Аделина, – раздается игривый голос, – как приятно видеть тебя.

Я пытаюсь точно определить, откуда исходит голос, но эхо делает это невозможным.

– А ты – Чародей? – кричу я. – Или просто разыгрываешь нас?

– Помнишь комедию под названием «Искушение драгоценностями»? – продолжает невидимый собеседник после паузы. – Эту пьесу впервые показали в Кенеттре года два назад, с большой помпой, но инквизиция тут же ее запретила.

Я помню. «Искушение драгоценностями» – это история о глупом и заносчивом рыцаре, который без конца хвастал, что может украсть сокровища из логова огра, но его обставил один нахальный паренек и первым захватил приз. Пьесу написал Тристан Кирслей, тот самый знаменитый мастер, из-под пера которого вышла «История о Похитительнице Звезд». Последнее представление «Искушения…» состоялось в Далии, и театр был переполнен.

Похитительница Звезд. Я качаю головой, стараясь не вспоминать о Джемме и остальных.

– Да, конечно, – отвечаю я. – А при чем тут она? Ты что, поклонник Кирслея?

Новый взрыв смеха разносится эхом по обширному пространству купальни. Снова шарканье шагов, листопад с перил балюстрады где-то у нас над головой. На этот раз мы смотрим вверх и замечаем темный силуэт, примостившийся на прогнившем деревянном брусе прямо у нас над головами. Я делаю шаг в сторону, чтобы лучше рассмотреть его. Все, что мне удается различить в темноте, – это пара золотистых глаз, с любопытством на меня глядящих.

– А при том, – отвечает парень, – что я вдохновил автора на ее написание.

Смех срывается с моих губ прежде, чем я успеваю остановить его.

– Ты вдохновил Кирслея на пьесу?

Парень свешивает ноги с бруса. Я замечаю, что он бос.

– Инквизиция запретила пьесу, потому что в ней говорилось о краже драгоценных камней из королевской короны.

Я ловлю скептический взгляд Виолетты и припоминаю слухи, которые до нас доносились: мол, Чародей похитил корону королевы Джульетты.

– А на чей образ ты его вдохновил – сообразительного паренька или надменного рыцаря? – подшучиваю над ним я.

Теперь мне видны в темноте его ярко-белые зубы. Такая беззаботная улыбка.

– Ты обижаешь меня, любовь моя, – говорит он, потом достает что-то из кармана и бросает нам.

Предмет, посверкивая, прочерчивает в воздухе прямую линию и падает в самую мелкую часть бассейна.

– Вчера вечером ты забыла свое кольцо, – сообщает незнакомец.

Мое кольцо? Я торопливо подхожу к бассейну, опускаюсь на колени и вглядываюсь в воду. В солнечном пятне поблескивает серебряное кольцо, будто подмигивает мне. Это украшение я носила на безымянном пальце. Закатываю рукав, достаю его и зажимаю в кулаке.

Он не мог снять его с меня прошлой ночью. Невозможно! Он даже не прикасался к моей руке. Он вообще не спускался с балкона!

Парень смеется, а потом бросает что-то, на этот раз в направлении Виолетты.

– Давайте-ка посмотрим, что еще… – Вещица планирует вниз, и я вижу, что это лента от одежды. – Кушак от вашего платья, моя госпожа, – говорит он Виолетте и насмешливо кивает. – Как только вы вошли в эту купальню…

Он бросает вниз еще несколько наших вещей, включая золотую булавку с моей головной повязки и три драгоценных камня с рукавов Виолетты. Волоски у меня на руках встают дыбом, а парень продолжает игриво распекать нас:

– Вы обе очень рассеянные.

Виолетта нагибается подобрать свои вещи. Аккуратно прикрепляя украшения обратно на платье, она косится на Маджиано.

– Вижу, Аделина, мы нашли выдающегося местного жителя, – тихо говорит она мне.

– Эта демонстрация дешевых уличных трюков должна впечатлить нас? – кричу я, запрокинув голову.

– Глупышка. Я понимаю, что тебя на самом деле интересует. – Он выскакивает на освещенное место. – Ты хочешь знать, как мне удается это сделать. Сама-то ведь даже не представляешь, верно?

Перед нами тот же парень, с которым мы общались вчера вечером. Толстые веревки косиц свешиваются на плечи, одет он в разноцветную тунику, на которую нашито что попало – от кусочков шелка до огромных коричневых листьев. Приглядевшись внимательнее, я обнаруживаю, что листья на самом деле металлические. Золотые.

Улыбку его я уже успела запомнить – роковая, жесткая, – ясно, что он оценивает нас по всем параметрам и все примечает. От его взгляда у меня по спине пробегает холодок. Приятный холодок.

Знаменитый Чародей.

– Признаюсь, мне непонятно, как ты сумел забрать принадлежащие нам вещи, – говорю я, решительно вскидывая голову. – Пожалуйста, просвети нас.

Парень вытаскивает из-за спины лютню и несколько раз ударяет по струнам.

– Так, значит, вы все-таки под впечатлением.

Я перевожу взгляд на инструмент. Это не та лютня, что была у него вчера. Инструмент роскошен, инкрустирован сверкающими бриллиантами и изумрудами, струны позолочены, колки на грифе сделаны из драгоценных камней. В целом вещь выглядит аляповатой и безвкусной.

Маджиано протягивает нам лютню, чтобы мы полюбовались. Инструмент ярко сияет на свету.

– Разве она не восхитительна? Это лучшая лютня, какую можно позволить себе после удачной ночи за игровым столом.

Так вот, значит, на что знаменитый вор тратит свои доходы.

– И где тебе удалось раздобыть этого монстра? – выпаливаю я, не успев хорошенько обдумать слова.

Чародей удивленно моргает, потом обиженно хмурится и прижимает лютню к груди:

– Я считаю, она прелестна.

Мы с Виолеттой переглядываемся.

– В чем твоя сила? – спрашиваю я. – Все говорят, что ты из Молодой Элиты. Это правда? Или ты просто парень со способностями к воровству?

– А что, если я не из Элиты? – насмешливо спрашивает он. – Вы будете разочарованы?

– Да.

Он опирается на балку, обнимает свою лютню, бросает на меня взгляд, полный звериной мощи, и говорит:

– Хорошо. Я просвещу вас. – Он прикусывает губу. – Ты ведь умеешь создавать иллюзии, да?

Я киваю, и Маджиано указывает на меня:

– Тогда сотвори что-нибудь. Что угодно. Давай. Преврати эти развалины во что-нибудь прекрасное.

Понимаю: он бросает мне вызов. Я смотрю на Виолетту: та пожимает плечами, будто давая мне разрешение. Тогда я делаю вдох, тянусь к спрятанным в глубине меня нитям, выпускаю их наружу и начинаю плести.

Все вокруг нас, внутри здания, преобразуется в видение зеленого холма под грозовым небом. С одной стороны картину замыкает спускающийся уступами водопад, гигантские балиры поднимают корабли из океана на вершину холма, откуда обрывается вниз вода, и осторожно опускают их в мелкие, находящиеся на возвышении моря. Далия – город, где я родилась. Продолжаю плести. Нас овевает теплый ветерок, воздух наполняется запахом приближающегося дождя.