в сумерках синих,

плакали жалобно, горько

и так безутешно.

Братья и сестры

сундук открывали,

(медные скобы позеленели от влаги)

доставали тяжелые ткани

цвета орлиной крови

Пыль на руках оседала —

серая пыль с изумрудным отливом

Сестры головы покрывали

Братья серпы точили —

Ждали знака на небе —

месяц багряно-алый

Звезды росой умывались

Райских птиц

побелевшие тени

на зеленый бутон ложились

И слышали братья шепот —

тайнопись губ

нетронутых, нежных

своих сестер одиноких

шепот

о чистом мире,

о самом неутаённом

«Она…»

Она

словно потаенная птица

радости и сокрушения

свила гнездо

в корнях твоих древних

у бездонной реки

безымянной и чистой

уронило перо

И в глазах ее

рыбы блестят чешуею

камни становятся солнечным светом

Зеркала из бронзы и меди

в ладонях мягких и теплых

зажаты навеки.

Она врастает в мои

от счастья уставшие веки

в сердце сажает пшеничные зерна

и ждет наступления жатвы

и ждет прихода рассвета

Листья сливы ее утешают

Она смеется

доставши до солнца

Она – сокровенное пламя

в излучине спящего лета

«Ожидание добрых вестей…»

Ожидание добрых вестей

словно радость носящей во чреве

Тана вербу несет

У полночных гостей

голос

цвета отчаянной боли

Дети спят

Азиатское небо в тоске

Под орлиными крыльями – звезды

Лес как пальцы Господней руки

И деревья как братья и сестры…

«Не рукоплещет чернь…»

Не рукоплещет чернь

На площади жонглеры

ломают на куски прокисший хлеб

бросают в воздух

Цепкие как совы

глаза убийц в растерянной толпе

Неутолима жажда откровений

и жизни бесконечной и святой

Мой ироничный друг —

весенний ветер

крадется за потерянной звездой

Слепые колдуны клянут шаманов

Под Водолеем – битое стекло

гнилых зеркал и почерневших окон

А у царей в руках – веретено

Нить размотали пьяные вассалы

Шакалы спят у брошенных дорог

Не рукоплещет чернь

И всюду флаги

И змеи вьются между стройных ног

«Суровые словно камни…»

Суровые словно камни

молча стоят на коленях

Темных птенцов в рукавах

и за пазухой держат,

согревают в холодные ночи

Когда выпекают просфоры

шепчут молитвы

По жару в печи

узнают запах леса

и твердость руки лесоруба

Дети простые —

наивные губы

слова из березовых листьев

и песни из горького солнца

От взглядов неблагодарных и алчных

от рук ненасытных

Кто вас защитит?

Кто укроет?

«Слегка влажную…»

Слегка влажную

чистую простынь

к лицу прижимаешь

затихаешь,

запах вдыхая

холодный и свежий

Утром

еще не проснувшись,

в полудреме и неге

прижимаешь меня

к своей теплой и сладкой груди,

как ребенка ласкаешь

Я чувствую —

крошечный мальчик

во чреве шевелится

бьется

И лето все ближе…

«Ветер тебя обнимает под платьем…»

Ветер тебя обнимает под платьем

нащупал колени,

но руки отдернул – обжегся

Тело твое как горящие угли

Как звезды в пустыне —

путеводные звезды.

Ветер укрылся в колодце

черпает прохладу,

Чтобы утешить раны

и плачет не в силах к тебе прикоснуться,

не в силах сказать хоть слово

«Жизнь накануне любви…»

Жизнь накануне любви

Горячие краски и тени

Июньские травы в огне —

В огне изумрудном и синем…

Дети приходят из моря,

из липких, волнующих дней

В одеждах янтарных и тонких

седлают небесных коней

Кормилица

Мать всех несчастных

им вышивает узор

из дикой осоки и света

Дает им перо и топор.

Их солнце забыто в камне

И тень горяча

У снов

такие нелепые руки

и губы почти без слов

Поклоны

I. Каменные гнёзда

«Пробудившись…»

Пробудившись

Однажды утром

Уже не бояться смерти

Не бояться цепей

И семян ядовитых,

Брошенных в землю плача

Ожидая цветения зла

И порока

Не искать утешенья

Не бояться…

Руки связав с землею

Стать нескончаемым корнем,

Неуловимым потоком

Под твердой корою.

Эхом,

Исчезнувшим эхом

Вернуться в разрушенный город

На мраморе и граните

Остаться цветочной пыльцою

Пробудившись

Однажды утром

Встать с прохладной постели

Окна открыть

И воздух

Впустить в неподвижные реки,

Застывшие в самом сердце

Бессильных людей

И счастливых…

«Последний твой хлеб…»

Последний твой хлеб

Заклинатель воды

Гремучие змеи

Скормили птенцам

На высохшем дне

Почерневшей реки

Остались руины

Исчезнувших стран

Остались следы

Неизведанных рыб

Следы пеликанов и трав

Вода ускользнула

Барвинок и хвощ

Растут на могильных крестах

«В лесной сердцевине…»

В лесной сердцевине

Лишь крики без эха

И молнии прячутся

В терпком вине

Пугливых цветов

Просветленное лето

Уснуло в холодной воде

Пустило венки по