— О-о-о, теперь мне понятно!.. — восторженно прошептала она. — Я и не знала, что мои Ясные Пани обладают даром ясного видения.

Ведьма быстро взяла из папки еще одно фото и положила на стол. Это был снимок убитого отца с места преступления: немолодой русоволосый мужчина с алой раной в груди и рыжеватыми усами на сером лице лежал на полу в мучительной и неестественной позе… В той же самой позе, в которой несся в бездну другой человек, нарисованный Котарбинским, — усатый светловолосый мужчина, закабаленный объятиями Черного Ангела.

— Ну и чё? Теперь ты убедилась?! — чересчур гордо провозгласила Чуб, протыкая Катю победительным взглядом. — Это ее отец! Он тоже нарисован! И что ты скажешь теперь? Один человек, похожий на картину, может быть совпадением, но ты часто встречала двух разных людей, похожих на одну картину, нарисованную сто лет назад?!

Дображанская взяла из стопки третье фото — еще не убитый отец с еще не ставшей убийцей дочерью — и приподняла очки.

— Я забыла сказать вам кое-что важное, — проговорила прокурорская ведьма. — Впрочем, это есть в принесенных мной документах, — быстро свела она свой промах на нет. — Вера… на самом деле ее зовут Ирина Ипатина… им не родная дочь! Приемная — ее взяли, когда ей было два года. Нужно узнать, кто ее настоящие родители. Ведь нынче Бабы́!.. А Киевица Кылына мертва.

Катя вопросительно подняла бровь. Чуб загодя расширила глаза, готовясь принять в себя очередную чудесную новость. Акнир озаренно приоткрыла рот.

Солнце пропало, словно кто-то сверху взял и выкрутил лампочку.

— Некромант, — выдохнула Глава Киевских ведьм Василиса Андреевна. — Давно их не было в Киеве.

Катя подошла к зеркалу в Башне Киевиц, постояла, разглядывая свое отражение, и принялась снимать кольца, будто они, дарующие магическую власть, мешали ей думать и сосредоточиться.

Дело дочери бизнесмена казалось Дображанской таким же раздражающе мутным, как мир, на который она вынуждена была смотреть теперь сквозь темные очки.

— Я так и знала, так и знала, — взволнованно говорила Василиса Андреевна. — Закат вчера был лиловым, перерезанным красной полосой. Клянусь, только вчера я подумала: скоро в Киев вернется старая беда! А позавчера эта девушка убила отца…

— Вчера и позавчера — несовпадение, — заметила Катя. — В чем вы пытаетесь меня убедить?

— Ни в чем. Ты сама все видела! — Даша сияла как юбилейная гривна.

— Насколько я помню, некроманты — люди, которые вызывают души умерших? — сказала Катя.

— И управляют ими, — надбавила Глава Киевских ведьм. — Стать некромантом может лишь ведьма или колдун, но отношение к ним и в наших рядах неоднозначное. По многим причинам. Первейшая — они слишком сильны, слишком опасны. Настоящего некроманта нелегко победить. Они повелевают душами мертвых, а те подчиняются своим, а не нашим законам. Иными словами, некромант повелевает теми, единственными, кто совершенно не подчиняется нам! — Глава ведьм посмотрела на Мирослава Красавицкого.

Маша и Мир, слушавшие весь их рассказ вполуха, выглядели сейчас почти неприлично довольными. История про «Духа Бездны» невесть почему подействовала на полугодовалого Мишу как колыбельная — раскапризничавшийся было ребенок уснул и теперь умиротворенно посапывал в синей коляске. И это, похоже, волновало его родителей больше всего.

— Взять хоть Мирослава, — продолжила Василиса. — Он — привидение! Он умер. Но остался жив. Он жив, пока жива его любовь к Ясной Пани Марии, и пока он любит ее — совладать с ним не может и сильнейший из нас, не может даже Хозяин. Поскольку никто из нас не в силах заставить его разлюбить Ясную Пани. Но если в Киеве родился некромант…

— Он может заставить Мира разлюбить меня? — рассеянно спросила Маша.

— Не может, — убежденно сказал Красавицкий.

— Не может, — отзеркалила Маша. — Мир — уже часть моей души. Он — это я. Нас не разъединить. А привидение он — сугубо по собственному желанию. Я могу вернуть его из мертвых за десять минут. Но он ведь не хочет! — привычно пробурчала младшая из Киевиц, обладавшая даром воскрешения.

— Возможно, на Мирослава некромант и не окажет воздействия, — Василиса Андреевна благоразумно не стала заострять внимание на собственности одной из Трех Киевиц. — У вас своя особая история. Но сегодня начались Бабы́-да-Деды́. В дома слетаются тысячи душ. Эти душечки ничем не защищены… И все они отныне в опасности!

— Из-за одного некроманта? — недоверчиво поджала губы Катерина Михайловна. — Я все равно не понимаю, почему вы решили, что неизвестная пьяная малолетняя убийца отца — некромантка, причем наивысшей пробы? Как это вытекает из сходства двух людей с дореволюционной картиной?

— Во-первых, Ирина — сирота, существо неизвестного происхождения. Во-вторых, родилась накануне Дедо́в. В третьих, в день совершеннолетия она совершила свое первое убийство, — перечислила признаки Глава Киевских ведьм.

— Не убедили, — упрямо качнула головой Катерина.

— Порез на небе всегда предвещает появление Некроманта — это в-четвертых! Скорее всего, Ирина не подозревала о своем страшном даре. Но он жил в ней, и этим объясняется вся саморазрушительность ее поведения. Жажда была у нее в крови, она не могла бороться с ней, как иные не могут…

— …побороть желание купить серьги? — предположила Катерина.

— Наверное, — сравнение не показалось Василисе уместным, но говорить об этом старшей из Киевиц она не стала. — Или как вампир неспособен противиться жажде крови. Я понимаю ваши сомнения, Катерина Михайловна, вы просто не знаете, насколько некроманты опасны. Вы думаете, речь идет о невинных развлечениях вроде спиритизма и жалких дилетантах, пытающихся отдавать приказания духам? Но я говорю вам о высшей некромантии! О некромантах, способных взять в плен души мертвых, украсть их из ада или даже из рая. Мы называем таких «коллекционерами». Чаще всего у украденных ими душ есть объединяющий признак: одни предпочитают души убийц, другие — влюбленных, третьи — души политиков или поэтов. Все зависит от вкусов и личных целей.

— А с какой целью можно украсть душу поэта? — заинтриговалась Даша.

— Для вдохновения.

— И любую душу можно поймать? Даже душу Владимира Маяковского?

— На Деды́ можно украсть душу даже у черта, — сказала Глава Киевских ведьм.

— А душу убийцы легко использовать для убийства… — развила мысль Катерина.

— Но Ирина заполучила душу отца, человека, любившего ее. Очевидно, больше всего она ценит души любящих. И раз уж зашла речь о душечках, — прервала себя саму Василиса, — великодушно простите меня, мои Ясные Пани, но у вас в Башне не горит даже камин. На Бабы́ в доме должен быть разожжен огонь, на который, как мотыльки, слетаются души, а на огне должна кипеть еда, чтобы их накормить. Вы позволите нам с Акнир услужить вам и приготовить для ваших предшественниц подобающий пир?