Телефон висел на стене в коридоре в задней части кафе, справа и слева от него находились туалеты, в конце – пожарный выход. Ричер повесил трубку и вернулся к столу. Он был одним из шести посетителей, которые в одиночестве сидели в тени. Никто не обращал на него внимания, и Ричер решил, что сюда частенько заходят случайные люди. Во всяком случае, он ни у кого не вызывал удивления.

На стенах, рядом с другими артефактами прошлых эпох, висели старые фотографии. В городе процветал бизнес, связанный с древесиной, и здесь рождались солидные состояния. В течение последней сотни лет сюда постоянно приезжали и уезжали самые разные люди; они перевозили дерево и продавали инструменты, всякий раз потешаясь над ценами.

Возможно, какая-то часть городских фабрик все еще работала. Одинокие лесопилки – там и тут. Может быть, какие-то люди продолжали появляться в городе. Не слишком много, но достаточно. Так или иначе, но никто не пялился на посетителей кафе. Никто не прятался за газетой, чтобы незаметно позвонить в полицию.

Ричер ждал.

* * *

Он позвонил еще раз, когда прошло случайное количество минут после следующего часа, прикрыв рот ладонью, чтобы фоновый шум не показался Аарону таким же, как в первый раз. Джек хотел, чтобы копы думали, будто он постоянно находится в движении. Если они сообразят, что он остается в одном и том же месте, и спросят у себя, где именно он может находиться, Аарон, который достаточно умен, чтобы найти ответ на этот вопрос, может войти в кафе и сесть на соседний стул.

Трубку подняли после первого звонка.

– Аарон, – сказал Аарон.

– Ты должен задать себе вопрос о транспортировке, – сказал Ричер. – Шестеро парней отвезли меня вчера в Уоррен. Но только двое сегодня утром сопровождали обратно. Шесть парней сразу – слишком много сверхурочных за один вечер. Излишество, как сказали бы некоторые, всего для одного арестованного, в автобусе. В особенности когда идет сокращение бюджета. Почему они так поступили?

– Ты был неизвестным фактором. Береженого бог бережет.

– Тогда почему меня не встречало шесть парней утром? За прошедшую ночь никто не узнал меня лучше.

– Я уверен, что ты объяснишь мне, почему так произошло, – сказал Аарон.

– Есть две возможности. Но едва ли они могут соперничать. Пожалуй, они связаны между собой.

– Выкладывай.

– Они очень хотели, чтобы я оказался там вчера вечером. Это было важно. И меня туда отвезли. Мой адвокат выдвинула разумное требование. Они отказали. Заявили, что меня необходимо отвезти в тюрьму и потом вернуть обратно, но лишь потратили бензин и человеко-часы. Они отправили со мной шесть человек, чтобы благополучно доставить в тюрьму.

– И?..

– Они не рассчитывали, что сегодня утром меня придется везти обратно. Поэтому не подготовили сопровождение, и им пришлось отправить со мной всего двух парней, у которых было множество других дел.

– В твоих словах нет ни малейшего смысла. Все знали, что ты вернешься сюда сегодня утром. Для предъявления обвинений. Стандартная процедура. Это всем известно.

– Тогда из-за чего произошла драка?

– Понятия не имею.

– В их планы не входило, чтобы я вернулся сюда сегодня.

– Но по закону тебя следовало привезти к нам сегодня утром.

– Если только я не буду лежать в коме в больнице. Или в морге. При обычных обстоятельствах это считалось бы неожиданным поворотом событий. Но они заранее знали, что будет, и не подготовили людей для моего возвращения сюда.

Аарон немного помолчал.

– Так это был ты в тюрьме, – после паузы сказал он.

– Тот парень меня даже не знал. Наши пути никогда не пересекались. Однако он сразу направился ко мне, когда его друзья организовали драку в другом конце двора. Его собирались условно-досрочно освободить. Думаю, в свое время его арестовал Дилейни. Я прав?

– Да, прав.

– Значит, они заключили сделку. Если громила обо мне позаботится, не привлекая лишнего внимания, Дилейни поручится за него на предстоящих слушаниях. Он скажет, что парень исправился. Кому знать это лучше, чем арестовавшему его офицеру? Многие считают, что между детективом и преступником в таких случаях возникает мистическая связь. Комиссии по условно-досрочному освобождению любят такое дерьмо. И парень вышел бы на свободу. Вот только он не выполнил условия сделки, поскольку недооценил своего противника. Вероятно, его плохо подготовили.

– Ты признаешься в тяжком уголовном преступлении.

– Вы никогда меня не найдете. Завтра я буду в Калифорнии.

– Скажи мне, кто та девушка, – попросил Аарон. – И парень в толстовке. Покажи, что понимаешь, о чем говоришь.

– Парень и девушка – подставные фигуры. Их шантажом заставили принять в этом участие. Вероятно, девушку недавно арестовали. Может быть, во второй раз. Или в первый. Кто-то из управления по борьбе с наркотиками штата. Точнее, Дилейни. Она думает, что он еще не решил, стоит ли закрыть заведенное дело. От нее ничего особенного не требовалось – только принести на площадь сумку. Аналогичную сделку предложили парню, пообещав забыть о его аресте. И он сможет вернуться в Йель, или Гарвард, или куда-то еще с незапятнанной репутацией. Папочка ничего не узнает. Ему сказали, что он должен немного пробежаться и отобрать у девушки сумку. Парень и девушка незнакомы друг с другом. Они проходили по разным делам. Пока я прав?

– Что находилось в сумке? – спросил Аарон.

– Я уверен, в официальном отчете будет написано, что это был метамфетамин, оксиконтин или деньги. Одно или другое. Доставка или платеж.

– Деньги, – сказал Аарон. – Это был платеж.

– Сколько?

– Тридцать тысяч долларов.

– Вот только там их не было. Подумай об этом. Что объединяет меня с парнем и девушкой и в чем я от них категорически отличаюсь?

– Уверен, ты сам мне расскажешь.

– Три человека дадут показания о том, что с самого начала сумка была пустой. Девушка и парень – потому что она побывала у них в руках и была, как они знали, легкой, будто перышко, а потом и я – ведь она пролетела по воздуху в ярде от моего лица, и я видел, что в ней ничего нет. Это не вызывало сомнений.

– И чем ты от них отличаешься?

– Дилейни контролировал парня и девушку. Однако он не контролировал меня. Я – темная лошадка, заявившая, что сумка была пустой. Он сам слышал мои показания. На записи. Вот на что он отреагировал. Он не мог допустить, чтобы я повторил эти слова. Больше никто не должен был знать, что в сумке ничего не лежало. Это могло разрушить все. Поэтому он стер запись, а потом попытался стереть меня.

– Ты опережаешь события.

– Вот почему он спросил, как со мной связаться, и обнаружил, что может отправить меня на кладбище и никто ничего не узнает.