Между Ричером и морем находилось примерно сорок домов, стоявших по левую сторону улицы, и еще сорок по правую. Он решил, что дома, расположенные ближе к нему и дальше от моря, принадлежат поселившимся за пределами гарнизона семьям морских пехотинцев, а дома дальше от него и ближе к воде заняты японскими семьями, живущими здесь постоянно. Он знал, как работают законы недвижимости. Это лишь ступени к пляжу. Люди соперничают за такие места, и военные обычно позволяют местным жителям получить лучшее.

Министерство обороны США всегда тревожилось из-за разногласий, которые могли возникнуть между военными и местными жителями. В особенности на Окинаве. Военно-морская база находилась в самом центре Гинована, довольно большого города. Всякий раз, когда взлетал транспортный самолет, уроки в школах приходилось прерывать на минуту или две из-за шума.

Ричер повернулся спиной к Восточно-Китайскому морю и пошел в сторону материка, мимо одинаковых маленьких домиков, миновал перекресток – улицы пересекались под идеальными прямыми углами, дальше шли точно такие же дома. Их построили быстро и без особых затрат, но содержали в хорошем состоянии. За домиками тщательно ухаживали. На крылечках некоторых Ричер видел маленьких, похожих на кукол местных леди. Он вежливо кивал им, но они отворачивались. Ричер нигде не заметил японских детей и подумал, что, возможно, они в школе. Может быть, их учебный год уже начался. Он повернул обратно и через сотню ярдов обнаружил на улице искавшего его Джо.

– Родители сказали тебе про тесты? – спросил Джо.

Ричер кивнул.

– Но это не проблема.

– Мы должны их сдать.

– Естественно, мы сдадим.

– Нет, я хочу сказать, что мы должны сдать их с блеском. Показать высокие результаты. Самые лучшие.

– Зачем?

– Они пытаются нас унизить, Ричер.

– Нас? Да они нас даже не знают.

– Таких людей, как мы. Тысячи таких, как мы. А мы должны унизить их в ответ. Мы должны привести их в замешательство, чтобы им даже не приходили в головы подобные идеи. Мы просто обязаны уделать их по полной.

– Я уверен, что так и будет. Едва ли тест будет трудным.

– Это новая политика, значит, и тест должен быть новым, – заявил Джо. – И там могут оказаться незнакомые вопросы.

– Например?

– Понятия не имею. Там может быть что угодно.

– Ну я постараюсь все сделать хорошо.

– А как у тебя с общими знаниями?

– Я знаю, что процент отбиваемых мячей у Микки Мэнтла[3] был 0,303 десять лет назад. И 0,285 – пятнадцать лет назад. И 0,300 – двадцать лет назад. Это дает в среднем 0,296, что близко к среднему значению 0,298 за всю карьеру, а это уже серьезно.

– Они не станут спрашивать про Микки Мэнтла.

– Тогда о ком?

– Нам нужно узнать, – сказал Джо. – Прямо сейчас. Я считаю, что нам следует зайти в школу и спросить, что будет в тестах.

– Так не делают, – возразил Ричер. – Тебе не кажется, что это противоречит самой идее тестов?

– Но мы должны хотя бы выяснить, какую часть учебного плана они будут проверять.

– Речь пойдет о чтении и письме, сложении и вычитании. Может быть, даже делении, если нам повезет. Ты знаешь, как это устроено. Не волнуйся.

– Это оскорбление.

Ричер ничего не ответил.

5

Братья вместе пошли обратно, миновали перекресток и двинулись дальше по длинной забетонированной улице. Их новый дом находился впереди и слева. А еще дальше в лучах солнца блестела светло-синяя полоска моря. И белый песок. Может быть, пальмы. Между их домом и морем на улице они увидели детей. Все мальчики, американцы, белые и черные, что-то около двух дюжин. Из семей морских пехотинцев. Соседи. Они собирались в группы возле своих домов, в дешевой части улицы, в тысяче шагов от пляжа.

– Давай посмотрим на Восточно-Китайское море, – предложил Ричер.

– Я его уже видел, – ответил Джо. – Ты тоже.

– Мы могли мерзнуть всю зиму в Корее.

– Мы только что были в Гуаме. Сколько пляжей нужно человеку?

– Столько, сколько человек может получить.

– Через три дня у нас тест.

– Совершенно верно. Поэтому нам не нужно беспокоиться о нем сейчас.

Джо вздохнул, и они пошли дальше, мимо собственного дома, в сторону синей полоски. Наконец их заметили. Мальчишки вставали с бордюрных камней, перешагивали через канавы и выходили на середину улицы. Они выстроились в некое подобие наконечника стрелы, направленной в сторону братьев, сложили руки на выпяченной вперед груди; некоторым было не больше десяти, другие казались на год или два старше Джо.

Добро пожаловать на район.

Впереди стоял здоровяк лет шестнадцати, с толстой шеей, меньше Джо, но крупнее Ричера, в футболке и потрепанных брюках цвета хаки. У него были мясистые руки с утонувшими в жире костяшками. Он стоял в пятнадцати футах от них и ждал.

– Их слишком много, – спокойно сказал Джо.

Ричер не ответил.

– Не начинай, – сказал Джо. – Если потребуется, мы разберемся с ними потом.

Ричер улыбнулся.

– Ты хочешь сказать, после теста?

– Ты должен отнестись к тесту серьезно.

Они пошли дальше. Сорок разных мест. Сорок микрорайонов. Вот только начало знакомства всегда было одинаковым. Племенной строй, тестостерон, иерархия, все виды безумных инстинктов. Тесты совсем другого рода.

Джо и Ричер остановились в шести футах от здоровяка и стали ждать. У парня был фурункул на шее. И от него паршиво пахло.

– Вы тут новенькие, – сказал он.

– И как ты догадался? – спросил Джо.

– Вчера вас здесь не было.

– Выдающийся логический вывод. Ты никогда не подумывал о карьере в ФБР?

Здоровяк не стал отвечать. Ричер улыбнулся. Он решил, что может провести левый хук прямо в фурункул. Вероятно, это вызовет адскую боль.

– Вы идете на пляж? – спросил здоровяк.

– А там есть пляж? – спросил Джо.

– Ты знаешь, что там есть пляж.

– А ты знаешь, куда мы идем.

– Это платная дорога.

– Что? – спросил Джо.

– Ты слышал. Ты должен заплатить за проход.

– И сколько?

– Я еще не знаю, – сказал здоровяк. – Когда увижу, что у тебя есть, я решу, сколько взять.

Джо не ответил.

– Понятно? – спросил здоровяк.