– Следует ли мне тебя поздравить? – спросил Кот. – Или ты полагаешь, что преждевременные поздравления сулят беду? Вечно я забываю, как принято поступать в подобных случаях.

Кэтрин обдало жаром с головы до пят. Ей показалось, что кто-то еще туже затянул корсет, дышать стало совсем трудно.

– Я не хочу. Чеширчик, я не хочу!

– Ты можешь отрепетировать и другие варианты ответа, пока стоишь здесь.

Толпа зааплодировала. На верхнюю площадку лестницы вышел Король. Кэтрин завертела головой, пытаясь отыскать родителей, а когда увидела мать, сияющую и смахивающую с ресниц слезинки, происходящее перестало казаться ей сном.

Червонный Король собирается просить ее руки.

Но… Но Король не может так поступить. Он никогда даже не говорил с ней ни о чем, только хвалил ее торты и приглашал на танец. Он за ней не ухаживал… впрочем, должны ли короли ухаживать? Этого Кэт не знала. Знала только, что внутри у нее все завязалось тройным узлом и еще – что думать о замужестве ей рано. Ей и в голову не приходило, что этот глуповатый человек может хотеть от нее чего-то большего, чем булочки и пирожные. Конечно, не брака или… о, боже, детей.

Сзади ей на шею упала капля пота.

– Котик, что мне делать?

– Сказать «да», я полагаю. Или сказать «нет». Мне неважно, что это будет. Ты уверена, что оранжевый мне идет?

И он снова стал рассматривать хвост.

Отчаяние когтистой лапой схватило Кэтрин за горло.

Король. Простодушный, чудаковатый, радостный, счастливый Король.

Ей муж? Ее единственный? Ее спутник в жизненных испытаниях, в горе и радости?

Она станет королевой, а королевы… королевы не открывают кондитерские на паях с закадычными подругами. Королевы не сплетничают с наполовину невидимыми котами. Королевам не снятся желтоглазые юноши, а проснувшись они не находят у себя в спальне лимонные деревья.

Горло у Кэт пересохло, как черствый кекс.

Король откашлялся.

– Добрый вечер, мои верноподданные! Я надеюсь, всем вам понравились сегодняшние развлечения!

Снова раздались овации, и Король тоже несколько раз хлопнул в ладоши и поклонился.

– Я желаю выступить с заявлением. Хорошим заявлением, волноваться вам не о чем. – Король захихикал, как будто это была шутка. – Пришло время мне подыскать себе супругу, а для моих верноподданных… обожаемую Червонную Королеву! А если… – Тут Король снова рассыпался смешками. – А если нам улыбнется удача, то у Короля появится наследник.

Кэтрин стала бочком отходить от стола. Она не чувствовала собственных ног.

– Чеширчик!

– Да, леди Кэтрин?

– Большая честь для меня, – продолжал Король, – назвать имя той, кого я избрал в спутницы жизни.

– Умоляю, – прошептала Кэтрин, – отвлеки его. Как угодно!

Кот дернул хвостом и пропал. Остался только его голос, промурлыкавший: «С радостью, леди Кэтрин».

Король широко развел руки.

– Не согласится ли прелестнейшая, очаровательная и изумительная леди Кэ…

– А-а-а-а-а!

Толпа вздрогнула и обернулась на крик. Маргарет Дроздобород, продолжая пронзительно вопить, пыталась согнать ярко-рыжего Кота, свернувшегося уютным калачиком у нее на макушке, под меховой шапочкой.

Только одна Кэтрин повернулась в другую сторону.

Она бросилась к балкону со всех ног, насколько позволяли каблуки и сдавливающий грудь корсет. Прохладный ночной ветерок приятно освежал ее разгоряченные щеки, но дышать было очень трудно.

Кэт подобрала юбки и побежала вниз по ступенькам, ведущим в розовый сад. Сзади донесся звон разбитого стекла и крики, и она на бегу с благодарностью подумала о Коте, устроившем весь этот переполох, но не решилась оглянуться, даже когда оказалась в саду.

Мир куда-то кренился. Кэт подбежала к кованым железным воротам и без сил привалилась к какой-то завитушке. Немного отдышавшись, она побрела дальше. Вниз по поросшей клевером дорожке между увитыми розами беседками и капельными фонтанами. Еще дальше, мимо фигурно подстриженных кустов, статуй и пруда с водяными лилиями. Кэт потянулась к спинке платья, пытаясь ослабить тесемки. Дышать… Но не смогла дотянуться. Она задыхалась.

Сейчас ей станет плохо.

Она упадет в обморок.

Впереди мелькнула тень, черная на фоне залитого огнями замка, над полем для игры в крокет навис силуэт. Кэтрин закричала и остановилась. Влажные волосы прилипли к шее.

Тень человека в капюшоне поглотила ее. Кэтрин в ужасе смотрела, как тень поднимает громадный топор, заносит над головой изогнутое лезвие…

Дрожа всем телом, Кэтрин оглянулась. Темная фигура нависла над ней, закрыв небо. Она вскинула руки, защищаясь.

Каркнул ворон, пролетев так близко, что она почувствовала ветерок от его крыльев.

– Что с вами?

Ахнув, Кэтрин уронила руки. С отчаянно бьющимся сердцем она вглядывалась в ветви высокого, как дерево, розового куста, усыпанные белыми цветами.

Не сразу, но ей все же удалось рассмотреть его. Шут непринужденно сидел на низко висящей ветке, с серебряной флейтой в руках. Если он и играл на ней, Кэтрин все равно бы не заметила, ей было совсем не до музыки.

Кэт хлопала ресницами. Волосы выбилась из пучка, рассыпались по плечам. Щеки горели. Мир вращался как бешеный – вокруг нее кружились лимонные торты, невидимые коты, изогнутые топоры…

Шут наклонился к ней, нахмурив брови.

– Миледи?

Мир накренился еще сильнее и погрузился во тьму.

– Прекрасная дева сквозь мрак полуночный брела, совсем ослабела, бледна и печальна была, – прозвучал из темноты низкий скорбный голос.

– Недурно пропето, друг мой, – раздался другой голос, не такой мрачный. – Так что же, ты уверен, что у нас здесь нет ароматической соли?

– Знать не знаю про какую-то соль, но в плане твоем я ошибку нашел: чтоб эту девицу нам оживить, должны мы ее поскорей намочить.

Что-то тяжело шмякнулось на землю возле локтя Кэтрин, вслед за этим раздался тихий плеск льющейся воды.

– Нет, Ворон, обливать ее водой из ведра мы не будем. Думай еще. Нет ли у нас бутерброда с ветчиной? Или охапки сена? Королю это обычно помогает.

Шорохи, шуршание, лязг и стук.

Вздох.

– А впрочем, не имеет значения. Мы воспользуемся вот этим.

Зашуршала листва, потом хрустнула ветка. Кэтрин почувствовала, как что-то мягкое пощекотало ей кончик носа.

Она отвернулась и уловила слабый аромат розы.

– Ага, сработало.