— Если бы все было так просто, — откликнулся он. — Судя по всему, молния добавила случайную латеральную переменную…

— Что? — спросил Чудакулли.

— То есть не только во времени, но и в пространстве? — уточнил Моркоу.

Этот вопрос добил Думминга. Неволшебники не должны соображать так быстро.

— Не… совсем, — произнес он и сдался. — Мне нужно поработать над этим, аркканцлер. Некоторые показания приборов не могут, не должны соответствовать действительности!

* * *

Ваймс понимал, что пришел в себя. Он видел темноту, слышал шум дождя, чувствовал жуткую боль — нестерпимо болела половина лица.

Еще один очаг усиливающейся боли находился в затылке. А еще, судя по всему, Ваймса болтало из стороны в сторону.

А потом появился свет.

Он видел его сквозь веки. По крайней мере, сквозь левое веко. Справа не было ничего, кроме боли. Сочтя за лучшее не открывать пока глаза, он напряг слух.

Кто-то ходил рядом. Зазвенело что-то металлическое. А потом женский голос произнес:

— Он очнулся.

— Ты уверена? — спросил мужской голос. — Откуда ты знаешь?

— Я всегда чувствую, спит мужчина или нет, — сказала женщина.

Ваймс открыл глаз. Он лежал на скамье или каком-то столе. Рядом, прислонившись к стене, стояла молодая женщина. По ее платью, осанке и манере стоять стражнический мозг Ваймса мгновенно определил: белошвейка, но из сообразительных. Мужчина был одет в длинный черный балахон и дурацкую шляпу с обвисшими полями, что вызвало в голове Ваймса отчаянный сигнал тревоги: «Помогите, я в лапах у лечилы!»

Ваймс резко сел.

— Посмеешь до меня дотронуться — врежу! — рявкнул он, пытаясь спустить ноги со стола.

Половину головы мгновенно объяло пламя.

— На твоем месте я бы не стал так спешить, — сказал лекарь, осторожно укладывая его обратно на стол. — Порез скверный, и не притрагивайся к повязке на глазу!

— Порез? — переспросил Ваймс, касаясь пальцами грубой ткани повязки. Воспоминания сложились в единую картину. — Карцер! Его удалось задержать?

— Кто бы на тебя ни напал, его уже и след простыл, — ответил лекарь.

— После падения с такой высоты? — спросил Ваймс. — По меньшей мере, он должен хромать. Послушай, мне нужно…

Потом он обратил внимание на остальное. Подсознание и прежде подмечало детали, но только сейчас представило весь список.

На нем была чужая одежда.

— Куда подевался мой мундир? — спросил он и заметил, как девушка посмотрела на лекаря с выражением «ну, я же говорила».

— Тебя раздели до подштанников и оставили валяться на улице, — пояснила она. — Дома я нашла тебе подходящие шмотки. И чего только мужики не забывают…

— А кто взял мои доспехи?

— Имен не знаю, так проще живется, — откликнулась девушка. — Видела лишь, как какая-то шайка убегала с твоими вещами.

— Обычные воры? А квитанцию они не оставили?

— Нет! — засмеялась она. — А должны были?

— А нам разрешено задавать вопросы? — спросил лекарь, раскладывая свои инструменты.

Все было как-то неправильно…

— Ну, это… Спасибо, конечно, — пробормотал Ваймс.

— Как тебя зовут?

Рука Ваймса замерла на полпути к лицу.

— Вы что, меня не знаете? — спросил он.

— А должны? — удивился лекарь.

И впрямь, все очень даже неправильно…

— Но мы же в Анк-Морпорке, да? — уточнил Ваймс.

— Э… Да, — ответил лекарь и повернулся к девушке. — Удар по голове, — сказал он, — но я не думал, что будет настолько плохо…

— Слышьте, мое время денег стоит, — буркнула девушка. — Ты кто такой, господинчик?

Каждый человек в городе знал Ваймса. Уж Гильдия-то Белошвеек определенно знала. И лекарь не выглядел непроходимым тупицей. Может, сейчас не время быть абсолютно правдивым. Может, Ваймс оказался в таком месте, где быть стражником не совсем разумно. Где быть Ваймсом опасно, а он не совсем хорошо себя чувствовал, чтобы выкручиваться из трудных положений.

— Киль, — сказал он.

Имя просто пришло ему в голову, оно пузырилось под поверхностью мыслей весь день, с тех пор как он увидел сирень.

— Молодец, — с улыбкой произнесла девушка. — Фамилию придумал, осталось придумать имя.

— Джон, — сказал Ваймс.

— Сойдет. Ладно… Джон, такое дело… Валяющиеся на улице голые мужики — не такая уж большая редкость в этих местах. Забавно, но мало кто из них рвется назвать свое настоящее имя или адрес. Ты не первый, кого заштопал доктор Газон. Меня зовут Рози. Кстати, неплохо бы обсудить гонорар. Ну, нам обоим, сечешь?

— Хорошо, хорошо, я все понял, — откликнулся Ваймс, поднимая руки. — Мы в Тенях, верно?

Оба кивнули.

— Ладно. Спасибо вам. Как видите, у меня нет денег, но как только я вернусь домой…

— Я тебя провожу, не возражаешь? — вызвалась девушка, передавая ему сюртук нелепого покроя и пару древних башмаков. — А то вдруг ты опять чего лишишься. Памяти, например.

Ваймс огрызнулся, но очень осторожно. Лицо болело, все тело ныло от ушибов, обноски, что были на нем, воняли сортиром. Он собирался заскочить в штаб-квартиру, помыться, переодеться, написать короткий рапорт о случившемся и направиться домой. А эта молодая дамочка проведет ночь в камере, а утром ее передадут Гильдии Белошвеек. Там весьма строго относятся к тем, кого ловят на подобном вымогательстве. Это скверно влияет на репутацию.

— Ладно, ладно… — пробурчал он.

И надел башмаки. Подошвы были сделаны из тонкого влажного картона, и башмаки жали.

Доктор Газон махнул рукой, словно отправляя их в путь.

— Поступай как знаешь, Рози. А тебе, господин Киль, советую не снимать повязку еще несколько дней. Если повезет, глаз будет в полном порядке. Кто-то полоснул тебя по лицу острым ножом. Я сделал все, что мог, заштопал в лучшем виде, но шрам останется.

Ваймс снова вскинул руку к щеке.

— И лапами не хватай! — рявкнул Газон.

— Пошли… Джон, — потянула его Рози. — Доставлю тебя домой в наилучшем виде.

Они вышли на улицу. Вода капала с карнизов, хотя дождь уже прекратился.

— Я живу рядом с Псевдополис-Ярдом, — сообщил Ваймс.

— Показывай дорогу, — ответила Рози.

Они не дошли и до конца улицы, когда Ваймс заметил две темные фигуры, пристроившиеся за ними. Он хотел обернуться, но Рози схватила его за руку.

— Не трогай их, и они не тронут тебя, — прошипела она. — Они просто защищают.