Да, вроде ходят слухи, что побили какие-то шальные отряды степняков. Но это все не то. А вот похвастать победой даже над небольшим отрядом хордингов некому. Наоборот, говорят, что посланные вперед отряды выведов исчезли с концами. А может, и заплутали, кто тут скажет? И кому?

И вот в этом самом непобитом состоянии войско готовится к сражению с непобедимым пока никем врагом.

Командиры – десятники, сотники, воеводы – состояние воинов видели. Но ничего с этим поделать не могли. Сами были в таком же раздрае и не знали, как подбодрить людей. Замечания вроде «их мало и они слабы» не действовали. Мало не мало, но сюда-то пришли. Да и не слабы вовсе. А ну как навалятся и перебьют?!

Терзались воины, не находили себе места средние командиры, а высшие старались не обращать на все это внимание. Считали – дойдет до дела, все встанет на свои места.

Вот так и вышло, что войско короля, готовясь к сражению с хордингами, уже проигрывало битву с другим врагом, возможно, не менее опасным и жестоким – со страхом.

…Передовой отряд – правда, с опозданием – граф Ибриц все же отправил. Отряд вышел к полю в темноте. Чтобы не переломать ноги и рассмотреть все получше, воины взяли с собой факелы, чуть ли не на каждого. Это их и спасло. Завидев такое количество огней, разведчики хордингов не рискнули захватывать языка. Можно было влипнуть в большую схватку.

Передовой отряд осмотрел поле, насколько это было возможно, но далеко вперед не пошел. Врага тоже не заметил, однако обостренное чувство опасности говорило – он рядом! Уже за полночь по приказу графа Ибрица к полю вышли еще две сотни пеших воинов – заслон, должный прикрыть развертывание войска.

Сам граф большую часть ночи не спал, думая, как лучше расставить войско и как следует начинать битву Своего опыта у него не было, умелых советников тоже. С империей отношения не ахти, пригласить оттуда знающего командира невозможно. Вот и приходится самому. Да еще король, тоже вдруг подхвативший всеобщую лихорадку неуверенности, доставал своими догадками и мыслями.

Седуагана бросало из крайности в крайность. То хотел задавить врага еще ночью, то думал о перемирии. Нет, трусом он не был, это точно. Но вот мандраж его хватал за одно место, как и всех. Невесело…

Погода вдруг смилостивилась и подарила людям спокойную теплую ночь, без дождя и ветра. Край ночного светила мелькал в частых просветах облаков, но толком ничего не освещал и не позволял рассмотреть хоть что-то на расстоянии больше десяти шагов.

Такая погода была на руку хордингам. Корпус, успевший практически целиком перейти на поле, занял позиции за боевым охранением.

Воины наскоро ели заранее разогретую пищу, бросали на землю приготовленные охапки сена, расстилали плащи и падали спать.

Мастеровые быстро и почти на ощупь собирали баллисты – благо, раньше делали это много раз, причем так же впотьмах. Деревянные молотки были обернуты тряпьем, стыки и пазы деталей обработаны маслом, соединительные скобы намочены, чтобы, высохнув, встать враспор.

Снабженцы перетаскивали на себе запасы бомб и болтов для арбалетов. Лошадей кормили и поили так же на ощупь.

Лагерь хордингов производил шума не больше, чем прыгающий по траве кузнечик. Пусть даже очень большой кузнечик, весом со слона.

Конный полк уже вышел к лесу на правом фланге и встал на ночлег там же. Благо, разведка противника даже не пыталась проверить сам лес и овраги.

Последние приготовления были закончены часа в два ночи, и воины получили передышку до утра. Не спали лишь бойцы охранения да высшее начальство, коему и по статусу не положено отдыхать накануне битвы.

Утром передовые отряды войска Догеласте увидели охранение хордингов и поспешили донести об этом королю. Невыспавшийся злой Седуаган наорал на военачальников и свиту, швырнул в не вовремя вошедшего слугу пустым кубком и покрыл отборным матом ни в чем неповинного Бужеомаса.

Причины вспышки ярости были понятны всем. Король надеялся, что хординги не рискнут выходить к полю ночью, и их смогут перехватить на дорогах. Никто и не мог подумать, что противник рискнет лезть впотьмах через овраг. Там и дороги-то нормальной нет.

А вот посмели, причем сделали все быстро и тихо. Королевские воины ничего не заметили и не услышали. Проворство и умение хордингов заставило Седуагана в который раз испытать страх перед врагом. Как хординги смогли, где научились? Неужели во время похода через полуденные владения?

Не став завтракать, король в окружении придворных и охраны поспешил к полю, куда только выходило его войско.

Ставку короля планировали разместить на вершине высокого кургана, насыпанного в незапамятные времена неизвестно кем и зачем. Во всяком случае, вспомнить об этом никто не смог. Значит, кургану как минимум полсотни зим.

Впрочем, граф Ибриц считал, что это следы защитных валов, поднятых некогда против соседей и степняков. За многие годы валы осели, распались, но кое-где еще стоят. Видимо догадка графа была близка к истине, но сейчас это никого не волновало.

Курган стоял в двух сотнях шагов от поля и почти по центру – весьма удобно для наблюдения.

Обгоняя отставшие отряды, королевская свита проскакала к кургану и резко сбавила шаг, а потом и вовсе спешилась. Склоны кургана были довольно крутыми, дальше лошади идти не могли.

Седуаган тоже слез с коня и, недовольно сопя, поднялся наверх, где уже было все готово: навес, походный трон и столик, на котором стояли кувшины с вином и водой.

Навес сделали и для свиты. Для них еще приготовили скамейки. Чуть в стороне расположились гонцы и сигнальщики. У подножия – коноводы и охрана: сорок отборных всадников, все до одного дворяне, младшие сыновья сановников – так сказать, гвардия.

Графа Ибрица и его помощников на кургане не было, они шли с войском. Граф лично руководил расстановкой отрядов. Воины выполняли команды споро и без задержек – сказывались многочисленные тренировки. Однако ни сам граф, ни его помощники, ни воины бодрыми и довольными не выглядели. И виной тому враг, еще плохо различимый за утренним туманом.

Граф то и дело посматривал вперед, туда, где в пяти-шести сотнях шагов стояли хординги. Прибежавший из передового отряда гонец доложил, что врагов никак не меньше полутора тысяч, что они заняли как минимум половину поперечника поля. Большего рассмотреть не удалось, а подходить ближе не рискнули. Охранение хордингов стояло довольно близко.

Ибриц, уже понявший, что его войско далеко не в лучшем состоянии, велел налить каждому по чаше вина, а также подбодрить воинов. Нельзя с такими мрачными мордами вступать в битву.

– Барон, – подозвал Ибриц своего помощника Колобута, – велите передать в отряды – раненых хордингов не добивать, брать в плен.

Барон удивленно посмотрел на графа. Какие пленные, если бой не начался?