Уже перед заходом светила дозоры принесли весть – от Комгара на полдень движутся несколько крупных отрядов врага. Идут медленно, с обозом. А возле самого города видны многочисленные костры. Наверное, пришло войско короля.

Юглар поспешил донести об этом в штаб, а сам велел усилить стражу. И хотя в ночное нападение он не очень верил, но от противника можно ждать чего угодно. Все же это его земля, и он способен на любой шаг – даже не самый умный.

– Седуаган привел войско, – констатировал Хологат. – Разведка насчитала тысячу сто пеших и триста конных воинов. В передовом отряде еще две сотни пеших. А еще сотня конных и две сотни пеших охотятся за степняками и Югларом. Видимо, завтра они отойдут к основным силам.

– Всего около двух тысяч, – провел нехитрый подсчет Бердин. – Сколько-то там еще отставших. А полторы сотни защищают столицу.

– А ополчение? Его сгоняют к Седоуну.

– До него нам пока дела нет. В чистом поле черный люд мало чего стоит, за стенами может продержаться немного больше. Но только если им правильно командовать. И потом, в доминингах ополчение никогда не собирали и тем более не обучали. Как полагаете, генерал, сколько выстоят кое-как вооруженные пахари против корпуса? – В голосе Правителя явственно слышалась насмешка.

– До первого залпа!

– Именно. Так что давайте вернемся к войску короля. Оно заняло Комгар и окрестности. Передовые отряды уже столкнулись с нашими дозорами, но король пока не знает, что здесь наши основные силы. Надо помочь ему узнать.

– Король тут же выступит на перехват.

– Верно. Надо отпустить беглецов – десятка три, не больше. Хотя бы половина добежит до города и поднимет шум.

– Поверит ли король?

– Поверит. Когда увидит дымы над поселениями.

– Начинаем выманивать его в поле?

– Начинаем, – подтвердил Бердин. – Дальше ждать нет смысла.

…Двор Малый Круг был захвачен так быстро, что его жители не успели даже понять, как это произошло. Мужики собирались на охоту бить пушного зверя и кабанов, бабы готовили обед, детвора либо сидела по срубам, либо бегала на задках. А потом вдруг налетели чужие всадники, проскакали по узкой дороге, и вот уже мужики повязаны, рогатины, топоры и ножи отобраны, а единственный лук сломан и стрелы брошены в кусты.

Чужаки никого не тронули, только дали по шее двум молокососам, вздумавшим помахать топорами, да скрутили Пилишту. Тот служил на кордонной заставе и приехал сюда на несколько дней.

Жители ждали расправы. Все-таки дикие хординги, страшные и злые. Уж молодых баб-то точно потерзали бы вдосталь. Но и бабы уцелели. Потом большая часть хордингов исчезла, во дворе остались пятеро воинов, они засели в житнице набольшего и велели подать им еды.

Пилишту бросили в старый сарай. Дверь закрыли, подперли чем-то снаружи, велели сидеть тихо, не то отрубят голову. Молодой воин, злой, что так легко дал себя скрутить, тут же начал искать пути для бегства. Но как назло, в первый день ничего не вышло. Стену не проломишь, дверь не вынесешь. Да и враги рядом, заметят – убьют.

Но потом часть врагов ушла, а остальные заперлись в житнице. До самого вечера никто носу не показал наружу. Мужики и бабы слегка осмелели, однако подходить к сараю с пленным все еще боялись.

Зато один сорванец пробрался к сараю, залез на крышу, разгреб солому и протянул изумленному воину крынку с водой и кусок хлеба.

– Ты как тут? – изумился Пилишта. – Заметят.

– Не заметят, они у набольшего сидят, – отмахнулся пацан. – А я задками прошел. У стены дрова, так я по ним и сюда.

Воин с сомнением посмотрел на тонкие жерди перекрытия и огорченно крякнул:

– А мне вот так не вылезти, не выдержит дерево.

– А зачем так? За бочкой лаз, я сам его прокопал, когда тятька меня сюда посадил. Его расширить маленько, и все. И доски там гнилые, вот-вот рассыплются.

Пилишта отбросил старую бочку без дна, разобрал хлам и увидел небольшой лаз в самом углу. Дыра, конечно, мала, взрослый не пролезет. Но если доски и впрямь гнилые…

Выломать их можно, только тихо не получится, хординги враз услышат. Или нет? Но как ни крути, а бежать надо. Найти своих, предупредить о врагах. Не ровен час, подойдут к Комгару, возьмут, там воинов мало, да и не готовы они.

– Вот что, малец, беги-ка ты к себе. И больше не приходи, не то увидят.

– А ты?

– А я подумаю. – Воин встал, повел плечами и поднял с земли крынку. – Беги.

Малец соскользнул вниз и бесшумно исчез за срубом.

Пилишта выждал еще немного, пока светило не скрылось за деревьями, посмотрел в щели, не вышли ли от набольшего хординги, а потом подсел к лазу.

Покрепче ухватился за сгнившие доски, рванул раз, другой и с радостью услышал, как трещит старое дерево. Вскоре две доски были отломаны, а еще две изрядно шатались. От отчаяния и жажды свободы Пилишта осмелел, ломал быстрее. Потом попробовал протиснуть тело в дыру, ободрал запястья и все-таки выскочил наружу.

Ползком добрался до крайнего сруба, жадно посмотрел на привязанных к столбу коней хордингов, но рисковать не стал. Дополз до кустарника, вскочил на ноги и побежал к лесу. Эти места он знал хорошо и тропинки, ведущие к Комгару, помнил.

Лишь бы небеса помогли, а уж он добежит, не упадет на полпути. Предупредит своих.

Командир десятка разведэскадрона капрал Боранс отошел от стены дома, встал посреди дороги и внимательно вгляделся вдаль. Что-то вроде большой тени мелькнуло у кустов, ломаный силуэт прыгнул вбок и пропал из виду.

– Ну что, ушел? – раздался над ухом шепот.

Капрал кивнул.

– Ну и хорошо, не пришлось помогать. Жаль, к лошадям не пошел. Быстрей бы вышло.

– И так нормально. Тут недалеко, к утру доберется. А я уж думал, пацан не пойдет к нему.

– Тогда бы пришлось уходить нам. Чтобы хоть кто-то отважился… Ладно, все вышло хорошо. Выставляй стражу и спать. Встаем с восходом.

Помощник командира десятка Аварт закивал, потянулся и пошел к житнице набольшего. А капрал еще немного постоял, глядя то на дорогу, то на висящую прямо над головой Веклу, чей желтоватый свет заливал всю округу.

Задание выполнено, очередной пленник дойдет до своих и даст знать, что войско хордингов под стенами Комгара. Так что разведчики заслужили немного отдыха…

Обессиленного, убегавшегося вусмерть, ободранного и голодного Пилишту провели к огромному расписному шатру, велели стоять спокойно, руками не размахивать и отвечать быстро и четко.

Пилишта еле на ногах держался. После побега и тяжелой дороги было только одно желание – упасть и заснуть. Он честно исполнил долг и донес до своих тяжелую весть, но вместо заслуженного покоя получил новую беготню и суету.