– Карима видели в Минске, – напомнил Самвелов, – а насчетсамого Глущенко тоже не все ясно. Тело его ведь так и не нашли. И уголовноедело тогда против него возбудили. Если бы Глущенко не погиб так внезапно, то унего могли быть неприятности с российскими и украинскими налоговыми службами. Иплюс еще французская прокуратура. И соперники, которые его искали. Он ведьмногим поперек горла был. Многовато охотников на его голову. Вот поэтому онтогда мог принять решение неожиданно погибнуть в вертолете.

– Ты прямо из него настоящее чудовище сделал, – не сдавалсяДиланов. – Я точно помню, что в репортажах рассказывали о его жене и сыне, телакоторых сумели найти и поднять из моря. Или их тоже подделали? Но там былагенетическая экспертиза на ДНК. Я тебе хочу объяснить, что французы не идиоты.Это у нас можно оставить пару пятен крови и написать записку, что собираюсьуйти из жизни. А там такое не проходит. Нужны проверки на ДНК, нужны телапогибших, нужно проводить тщательное расследование. В общем, давай прекратимэту глупую тему. Допускаю, что Карим остался жив. В последний момент не сел ввертолет или даже сам все устроил. Но какое это имеет отношение к нам?

– А если Глущенко действительно жив? – спросил Самвелов.

Диланов нахмурился.

– Ты приехал сюда из Москвы, чтобы сначала меня испугать, апотом посмотреть на мою реакцию? Как он может быть жив? – повысил голосДиланов. – Как он может быть жив, если он умер и есть заключение французов?Если его миллиарды давно перешли к этому молодому придурку, с которым мы несмогли ничего сделать? Как он мог выжить, если о нем никто не слышал почтицелый год? О чем ты говоришь? Для чего ты мне рассказываешь всю эту идиотскуюисторию! – он уже кричал.

– Не кричи, – попросил Алик, – нас услышат. Ты меня непонял. Я приехал сюда не пугать тебя. Я сам испугался, когда услышал проКарима. И подумал про Глущенко. Он ведь не обычный олигарх был. Хотя и заобычными столько кровавых грехов, что у каждого свое теплое местечко в адудавно приготовлено. Это наши журналисты думают, что все олигархи только деньгиворовали, пользуясь близостью к семье покойного президента. А ведь мы всезнали, что это не так. Почти за каждым тянулась кровавая дорожка. Кто-тоустранял конкурентов, кто-то соперников, кто-то мешающих друзей, кто-то слишкомблизких компаньонов. У каждого была своя дорога в ад. И самым неприятным срединих был Владимир Глущенко. Он ведь не просто мостил себе дорожку в ад, онсоздавал свой ад на земле. Говорят, что когда он пытался приватизироватькомбинат в Твери, там появились конкуренты. Всех четверых закатали в асфальт, итела до сих пор не могут найти. Глущенко был не бандитствующим олигархом, онбыл настоящим бандитом среди олигархов. Понимаешь, о чем я говорю? Это тебе необычный миллионер с белым воротничком и любовницей на даче. Он был настоящимбандитом, и об этом все знали. И если мы ошибаемся, то нам придется оченьплохо, Виктор. Если мы недооцениваем этого Шарипова. Может, он простоподставное лицо. Откуда у Глущенко мог появиться татарский родственник? Может,вся эта история просто придумана для таких, как мы? Или для французскихследователей? А если Глущенко жив и мы пытались отнять деньги не у мальчика,который нас так умело разделал, а у самого Глущенко? Тогда понятно, почему унас ничего не получилось. И не могло получиться, Виктор. Даже если мы возьмем всвои союзники половину всех бандитов Москвы и Московской области. Глущенкосумеет собрать другую половину и все равно нас переиграет. Это не тот человек, скоторым можно садиться играть в покер. У него всегда пять тузов на руках, дажеесли нам сдадут все четыре туза из колоды.

– Закончил? – холодно спросил Диланов, уже успокаиваясь. – Явсе понял. Только Глущенко умер, и он нигде не появлялся. И мы действительнокак лопухи проиграли этому молодому парню и его охране. И ногу мне прострелилэтот татарин, которого я все равно найду и на кусочки разрежу.

– Я должен был тебе все рассказать, – выдохнул Самвелов, –нам нужно быть осторожнее. Если Карим жив, то он обязательно будет помогатьсвоему брату. Даже если Глущенко действительно лежит на дне моря.

– Ну, с Каримом мы как-нибудь справимся, – успокоил скореесебя, чем своего собеседника Диланов. – А чтобы нам с ним справиться, нужнопоскорее переехать в Москву. Я надеюсь, ты больше не будешь рассказывать мнесказки о живых утопленниках, пока своими глазами не увидишь Глущенко. Или хотябы похожего на него человека.

– Я должен был тебя предупредить, – упрямо повторил Алик, –в нашем деле нужно быть осторожнее. Нас осталось только двое, Виктор, всепридется начинать сначала.

– Выкарабкаемся, – криво усмехнулся Диланов. – Когда естьденьги и связи, можно найти сколько хочешь исполнителей. Знаешь, сколько сейчасребят из Чечни вернулось? Все голодные, злые, готовые на все и не умеющиезарабатывать. Можно найти сколько хочешь исполнителей, хоть пятьдесят, хоть сточеловек. Только нам столько и не нужно. Найдем несколько толковых ребят, вполнедостаточно.

– Толковые у нас были. Ты такие планы придумывал, – злонапомнил Самвелов, – вспомни, чем все это закончилось? Ребят просто подставилии аварию им организовали. А мы все деньги потеряли.

– Вы уже тогда все были как следует «упакованы», –отмахнулся Диланов. – В общем, давай заканчивать этот глупый разговор прооживших покойников. Может, твои чеченцы тоже ошиблись. И там был похожий наКарима человек. Тем более с чужими документами. У страха глаза велики. Всеравно его брат еще долго будет в себя приходить. Я тоже стреляю неплохо.

– Это я помню, – согласился Самвелов. – А квартиру в Москвея тебе уже нашел. Можешь не поверить, но в Марьиной Роще, там сейчас многокавказцев живет.

– Ты с ума сошел? Как это много кавказцев? Нас с тобой и такслишком много. Зачем нам еще такие темпераментные соседи?

– Там многоэтажный дом, – пояснил Самвелов, – многоазербайджанцев. Есть армяне, грузины, лезгины.

– Я иногда тебя не понимаю. Ты же армянин, сбежал из Баку.Ты должен этих азеров ненавидеть больше всех. А ты говоришь, что там многоазербайджанцев. Зачем нам такие соседи?

– У меня в Баку столько друзей и знакомых осталось, –возразил Алик, – никто не виноват, что все так получилось. Два народа пошлидруг на друга стенка на стенку. Мы ведь в Баку все так дружно жили. Иазербайджанцы, и армяне. Знаешь, какие у меня там друзья были? Будь проклятався эта перестройка, которая закончилась перестрелкой. Из-за событий в Карабахемне пришлось уехать из Баку. И бандитом стать, чтобы рядом с тобой оказаться.

– А ты у нас, оказывается, еще и ангел, – насмешливопротянул Диланов. – Ну, пошел бы работать на стройку. Или грузы таскать поночам. Носильщиком бы устроился. Труд тяжелый, но почетный, ты бы себе честнона хлеб зарабатывал. Почему не пошел?

– Иди ты к черту, – отмахнулся Алик, – я сам себе этотвопрос часто задаю. И ответа не нахожу. Если бы сумел ответ найти, может, давнобы отсюда уехал.