Оружие они получили в самый последний момент.

— «АКМ», заводской номер 689135. К нему три запасных магазина. Распишись. Здесь и здесь, — показывал капитан пальцем в ведомость.

Очередной томящийся в очереди к складской конторке лейтенант расписывался.

— Пистолет Макарова, номер 979134, кобура, две обоймы. Распишись.

— А если мы их потеряем?

— Не советую. Прошлый раз один такой ухарь посеял пистолет, так всему его подразделению пришлось три недели кряду местность прочесывать, чтобы отыскать казенное имущество.

— Нашли?

— Нашли.

— А если бы не нашли?

— Отдали бы под трибунал. «АКМ», заводской номер… Распишитесь…

— А что же автоматы без смазки? И даже не чищены?

— Вы и почистите.

— А патроны?

— Вон те два цинка возьмете. Да не те, а вон те, что рядом. Что красной карточкой отмечены. И вон те патроны, которые россыпью. Они из одной партии. Их и отстреляйте для проверки оружия. Но не больше одного рожка на ствол!

— А четыре можно?

— Что четыре?

— Коробки четыре. Или лучше пять.

— Вы что, собираетесь фронт держать? Или в одиночку выиграть Сталинградскую битву? Куда вам столько боеприпасов?

— На случай боевого столкновения.

— Если дойдет до боевого столкновения, то считайте — вы свое задание уже провалили. Спецназовец, он только до тех пор спецназовец, пока его никто не видит и не слышит. Когда оружие в ход пошло — он простой пехотинец. А вы когда-нибудь слышали, чтобы несколько пехотинцев могли одолеть целую армию? Даже имея лишних несколько цинков боеприпасов. Если вы до боя допустите, вам больше на ноги надо надеяться, чем на автоматы. А вы патронов набираете чуть не по два пуда на брата. Как на окопную войну. Вы же маневра себя лишаете…

— Хорошо, четыре.

— Ладно, берите три. Только цинки лучше не вскрывайте. Так тащите.

— Почему?

— Чтобы в грязи не извалять. Вы же по джунглям пойдете, а не по парку культуры и отдыха. Там асфальтовых дорожек еще пока не проложили. И мне в облегчение, если вы эти коробки в целости-сохранности возвернете. Не придется отчетность исправлять, лишних бумаг составлять на списание использованных боеприпасов.

— А если мы на противника раньше наткнемся? Что же нам, в последний момент эти банки ковырять?

— А вы не встречайтесь. Ну или возьмите вон там патронов еще по два магазина на брата. И хватит вам на первое время. О вас же забочусь! Сами потом замучаетесь каждый патрон обтирать, сушить и мне обратно на склад сдавать. То ли дело одной не вскрытой коробкой. Послушайте доброго совета, Я здесь не первый год. Я лучше местные условия знаю.

Доброго совета послушались. Цинки потрошить не стали, взяли как есть. Все равно всем вместе идти. А две обоймы, если стрелять в цель, а не в «молоко», не так уж мало.

Потом почистили, привели в порядок, пристреляли и приготовили к переходу оружие. Металлические части покрыли толстым слоем смазки. Дула заткнули тканевыми пробками. Затворную часть обернули промасленными тряпками. Лезвия ножей заточили и протерли вазелином, чтобы они легче выскакивали из ножен.

Потом надели на себя полный комплект снаряжения и попрыгали. Подтянули, где болталось, убрали, где гремело, разгладили, где мешало, зачернили, где блестело. Снова попрыгали. И снова подтянули.

И снова попрыгали. До достижения полной бесшумности и невидимости.

— Так, этот в порядке. Отходи в сторону. Этот в порядке… Этот в порядке… В порядке… В порядке…

— Товарищ подполковник, подразделение к выходу на боевое задание готово! Командир группы старший лейтенант Кузнецов.

— Документы, награды, личные вещи?

— Сданы в канцелярию.

— Ну тогда действительно все. С богом, сынки!

— Бога нет, товарищ подполковник…

Лейтенанты передвигались плотной колонной. Как в очереди за выброшенной к празднику краковской колбасой. Буквально наступая друг другу на пятки.

Вообще-то это было нарушением инструкции. На территории противника положено выдерживать дистанцию от одного бойца до другого в пять-шесть метров. Чтобы, напоровшись на засаду, не погибнуть от одной, развернутой веером от бедра, автоматной очереди.

Но эти правила были придуманы и были хороши для перелесков средней полосы России и совершенно не годились для не тронутых цивилизацией джунглей. Местные условия диктовали свои приемы передвижения. Растянув походную колонну на несколько десятков метров, можно было запросто разорвать строй и растеряться среди буйной, закрывающей обзор растительности. А потом что — благим матом «ау!» орать, чтобы найти друг друга? Нет, уж лучше топтаться, дыша в затылок впереди идущего. Чтобы этого впереди идущего из виду не потерять.

Точно так же очень нелегко было соблюдать правило бесшумного шага. Не получалось здесь идти тихо. То в одном, то в другом месте приходилось браться за мачете, чтобы прорубить себе проходы в очередном переплетении вечнозеленой тропической растительности.

— Мы кто, спецназовцы или дровосеки? — ворчали лейтенанты, поочередно вставая в голову колонны, чтобы «тропить лыжню».

— Давай, давай. Работай. Не сачкуй. Твоя очередь.

И лейтенант рубил, словно кавалерийской шашкой махал. Только сбитые листья во все стороны летели.

— Уф!..Уф!.. Уф-ф!..

Шабаш! Следующий.

Потом густолесье кончилось. И началось болото. С пиявками. Которые просачивались в штаны снизу, падали с листвы сверху, вползали на рукава сбоку. И с гнусом. И шарахающимися во все стороны змеями. И еще черт знает с какими плавающими, ползающими, летающими и возникающими просто так, из ничего «зверюгами».

— Ну достали эти джунгли! Ну сил больше нет!

— Отставить разговорчики! Шире шаг! И шаг становился шире. На два сантиметра.

И скорость возрастала. До полутора километров в час.

— Осторожно! Слева сорок градусов! Слева сорок градусов, вперив прозрачные бусинки-глаза в идущих людей, готовилась к прыжку змея.

Метра в три длиной.

— Вижу.

Короткий удар мачете, и змея укорачивалась вполовину. А полтора метра это уже не так страшно. Это уже почти как наша лесная гадюка.

— Справа. Десять градусов!

Еще одна, длинная, что твоя бельевая веревка, рептилия. Да нет, не одна, а две.

— Сверху!

Удар с лету. Так, что обе половинки падают на головы.