– Смотрите, смотрите! – Голос Аюны был полон изумления. – Они убегают!

Внизу, у опушки, творилось что-то странное. Из леса неслись вопли ужаса. Бурмиличи разбегались во все стороны, словно забыв о том, что совсем недавно в них стреляли с холма. Огни факелов гасли один за другим или метались среди деревьев, удаляясь в темноту. Вскоре у края леса стало темно и тихо. Затем послышался скрип каменистой почвы под тяжелыми шагами. Аюна вновь подняла лук.

– Это я! – раздался снизу знакомый голос Аоранга. – Все живы?

– Ты цел! – Аюна радостно бросилась к мохначу и порывисто обняла его.

Янди внезапно тоже почувствовала удививший ее саму приступ нежности к могучему недотепе. Накх лишь брезгливо поморщился, глядя, как невеста его государя обнимается с полудиким телохранителем.

– Что там творится под горой? – спросила Янди, втаскивая обоих под защиту скал. – Почему сбежали венды? Это ты навел на них такого страха?

– Не я – Рыкун, – с улыбкой сказал мохнач. – Кот ворвался сзади прямо в толпу, раскидал вендов и понесся дальше… Кто-то сильно напугал его у реки… Рыкун! – прокричал Аоранг, повернувшись в темноту. Ответа не последовало. – Ничего, успокоится – прибежит…

– И кто ж его так напугал? – пробормотала Янди.

– Не знаю. Но на песке рядом с нашей лежат две чужие лодки.

– Проклятье! – прошипела лазутчица. – Должно быть, это люди Станимира… Оборотней нам еще не хватало!

И вдруг осеклась, чувствуя, как ее охватывает необъяснимая тревога…

* * *

Если бы кто-то из беглецов следил за пламенем, то давно уже заметил бы, как огненный столп замигал, задергался в воздухе и, кажется, даже чуть приугас. Здешний огонь так же не любил оборотней, как и они его.

Что-то коротко свистнуло в воздухе, раздался глухой звук удара. Небольшой камень отскочил к скале и покатился по склону, а Даргаш, не издав ни звука, рухнул на землю. Янди подхватила его, одновременно им прикрываясь.

«Проклятье, да они уже здесь!»

Аюна даже не заметила, что накх упал, – ее внимание привлекло движение у края тропы. Кто-то крался в их сторону по границе света и тени. Незнакомец двигался очень быстро и плавно, как призрак. Аюна даже не была уверена, что видит его все время, – он порою будто исчезал.

Опомнившись, царевна вскинула лук и выстрелила, однако ночной гость без особых усилий уклонился от стрелы и вдруг возник прямо перед Аюной. Глаза его будто светились в темноте, а пламя огненного столпа заставило их вспыхнуть вдвое ярче. На мальчишеском лице застыл жутковатый оскал. Юный воин вышиб лук у царевны и отбросил ее в сторону – она отлетела как пушинка, не успев наложить новую стрелу на тетиву, хотя враг ростом был едва ей по плечо.

Вслед за ним внутрь святилища влетели два подростка. Они кинулись на неподвижного накха и прижали его к земле.

– Улай, мы его держим!

– Это я, я его камнем!

– Вяжите! – бросил Улай, осторожно огибая пляшущее пламя. – Эй, потише, задавите!

Все происходило очень быстро. Аоранг едва успел поднять копье, как за спиной кто-то приказал по-вендски:

– Не двигайся!

В затылок мохначу клинком впился взгляд. Аоранг все же обернулся – за его спиной светились глаза Вуйко. Сумеречник устроился на одном из стоячих валунов и беззвучно усмехался, держа в руках самострел.

– Плохо змее без зубов! – заметил он, косясь на неподвижного накха. – А служанка где? Князь сказал, беглецов четверо.

– Где-то спряталась, – отозвался лютвяг, вязавший Даргаша. – Сейчас поищем.

– А слепой жрец?

– Вон он, в норе. Даже не убегает – совсем ошалел от страха… Ну и страшилище, вы только посмотрите!

– Ладно, старик подождет. Сердце, так уж и быть, разделим на четверых. А пока…

Взгляды волчат скрестились на мохначе.

– Оборотень, – позвал его Улай, – что ж ты не превращаешься?

– Мы убьем тебя и в этом облике, – подхватил Вуйко. – Но если дашь нам свою шкуру, князю в подарок, – убьем быстро…

Аоранг стоял молча, лишь взгляд метался по сторонам. Не зная языка вендов, он не понимал, чего добивались юнцы, но не думал об этом. В самом деле, где же Янди?

– Он даже не пытается перекинуться. Похоже, уже растратил все силы, пугая лесовиков, – разочарованно протянул Вуйко. – Много ли чести в таком убийстве?

– Давай, чужак! Соберись! Подари нам шкуру зубастого кота!

Один из подростков, увлеченно следивший за собратьями, вдруг охнул и упал ничком. В его глазах застыло недоумение. В тот же миг из сумрака позади Улая возникла Янди и одним движением перерезала юноше горло. Вуйко тут же выстрелил в нее, но его стрела лишь чиркнула по камню. А в следующее мгновение он и сам свалился с валуна со стрелой, вылетевшей из мрака. Янди, перескочив через тело Улая, бросилась к последнему оставшемуся в живых лютвягу. Тот еще не осознал, что происходит, и пытался поднять упавшего товарища, но удар ножом прекратил его старания.

Янди выпрямилась, стряхнула кровь с клинка и обернулась. Бледная Аюна стояла у края тропы с луком в руках.

– Отличный выстрел, – похвалила телохранительница, с удовольствием оглядывая побоище.

Вправду лютвяги! Ох, хитрец Станимир! Послал мальчишек, не витязей, чтобы потом иметь возможность поклясться перед богами: нога его воинов не ступала на земли Бурмилы…

– Мой брат им почти ровесник, – пробормотала Аюна, рассмотрев наконец убитых подростков.

– Ха! Моя мать убивала лютвягов и помоложе. Твой брат – почти царь. А эти – уже почти воины. Не повезло им, ну что ж, бывает. Погибнуть в бою – не худшая участь.

«Вот только в небесную гридницу на воинский пир их вряд ли пустят», – хмыкнула она про себя.

Янди испытывала заслуженную гордость. Всего несколько ударов сердца – и четверо юнцов, уже праздновавших победу, отправились к предкам. Янди легко справилась бы и одна – мальчишки были слишком самоуверенны и самую опасную противницу посчитали безобидной служанкой. Впрочем, царевна оказалась даже полезной; мохнач хотя бы не мешал; но вот накх…

– Зачем полез в бой? – напустилась она на раненого. – Жить надоело? Я бы все сделала сама!

Даргаш ничего не ответил – он корчился от боли, раздиравшей плечо и грудь.

– Покажи, куда попал камень. Ого, какая шишка! Впрочем, таким броском из крепкого воина дух не выбить. Да, рановато Станимир выпустил своих волчат на охоту…

Ее перебил Аоранг:

– Я слышу внизу голоса. Похоже, венды возвращаются.

Бурмиличи и самом деле возвращались – с подмогой, решительные и злые. Когда неведомый зверь возник позади них из ночной тьмы, люди побежали прочь, не разбирая дороги. Но, опомнившись, устыдились своего страха. Они горели боевой яростью и были полны желания выбить чужаков из огненного святилища, раз уж боги не торопятся сами это сделать.