Она надела на голову шлем и вновь сняла, отложив в сторону. У Майлза эти трюки получаются гораздо убедительнее – ему не раз доводилось демонстрировать нечто подобное. Но сейчас в деле был другой Форкосиган. Точнее – была.

В черничнике послышался легкий шорох. Катриона сидела неподвижно. Если эта женщина-девушка выскочит из зарослей и бросится прочь, нужно ли будет ее преследовать? Скорее всего нет. Да и куда ей бежать? Конечно, во всей зоне полных три тысячи квадратных километров, но… А, вот и она! Круглое, желтоватое, встревоженное лицо осторожно выглянуло из-за дерева. Девушка внимательно посмотрела на Катриону. Моргнула.

– Какая ты красивая! – произнесла она чуть надтреснутым голосом.

Катриона едва не вздрогнула, но подавила импульс. Когда в гостиных Форбарр-Султана к ней обращались с подобными комплиментами, это чаще всего была преамбула, за которой следовала просьба допустить просителя или просительницу к аудиенции с лордом Форкосиганом. Или прелюдией к флирту, о чем, конечно же, по мнению человека, произносящего эти слова, не стоило сообщать лорду. Правда, такого рода кавалеров леди Форкосиган своим вниманием не удостаивала. Но все гостиные остались за тысячи километров отсюда… Поэтому она ответила без церемоний:

– Приятно слышать.

– Ты принцесса? – последовал вопрос.

– Нет!

И слава богу. А она ждала принцессу? Должно быть, через эти края проезжает не так много принцесс. Или здесь работает вывернутая логика волшебной сказки: если все принцессы – писаные красавицы, то все красавицы, соответственно – принцессы?

– Так как тебя зовут?

Долгая пауза, и ответ:

– Ядвига.

– Красивое имя!

Эпитет, который в случае с этой девушкой подходил, увы, лишь имени. Когда Ядвига наконец выбралась из зарослей, Катриона увидела, что ее шею украшает бугристый бесцветный нарост размером с кулак. Что это? Зоб или рак трахеи? Или одновременно и то, и другое? Вот почему голос девушки звучал так хрипло, надтреснуто. Катриона непроизвольно сглотнула.

– Правда? – спросила Ядвига.

– Правда, – отозвалась Катриона.

И, не откладывая дела в долгий ящик, поинтересовалась:

– Ты знаешь Вадима Самми, смотрителя? Я встретилась с ним первый раз несколько дней назад. Похоже, он хороший человек.

Услышав имя смотрителя, девушка вышла из зарослей и села в отдалении на землю, бессознательно имитируя позу Катрионы. Вот она, магия имени. В Форбарр-Султане это тоже работает.

– Ты живешь в доме на трех столбах? – спросила Катриона. – Этот дом построил настоящий мастер.

Ядвига кивнула. Вырост на ее шее колыхнулся вверх-вниз. Катриона постаралась не смотреть на него и вообще никак не реагировать.

– А кто с тобой живет? – продолжала она. – Одному ведь жить плохо.

Хотя сейчас Ядвига была одна. Почему? Та палка, на которую была закрыта дверь, не являлась серьезным препятствием – достаточно хорошенько нажать изнутри, и она сломается. Но ведь кто-то же сделал это, и именно снаружи!

– Со мной живет ма Роджи. И Борис. А еще Ингиси, я его люблю больше всех.

Ядвига склонила голову набок и спросила, в свою очередь:

– А где ты живешь?

– Иногда в Хассадаре. А иногда в Форбарр-Султане. Но мое любимое место – неподалеку от длинного озера у самых Дендарийских гор, возле Форкосиган – Сюрло.

Девушка попыталась осмыслить сказанное.

– Как много всего, – произнесла она наконец.

– Да, немало.

Трудно было сказать, что происходит в голове у этой простушки.

– И это далеко? – спросила Ядвига.

– Если на флайере, то не очень. Пешком, конечно, дойти туда трудно. А ты бывала в Хассадаре?

Девушка отрицательно покачала головой.

– А слышала о нем?

Ядвига кивнула.

– Мама с Вадимом иногда говорят о нем. И он привозит оттуда разные вкусные вещи. И мыло.

– Он молодец, – отозвалась Катриона.

Вот откуда взялись на полках в этом домишке разные коробки и банки.

– А он не предлагал тебе слетать в Хассадар? Или еще куда-нибудь?

Ядвига отрицательно замотала головой:

– Если мы появимся на той стороне холмов, люди нас убьют.

– Это не так, – возразила Катриона, стараясь говорить максимально убедительно. – Уже не так.

И содрогнулась.

Но Ядвигу, похоже, не убедили слова Катрионы. Взгляд ее стал тяжел и мрачен.

Катриона решила отвлечь девушку от неприятной темы.

– Ингиси – это тот бледный мальчик, со светлыми волосами, верно?

Та кивнула.

– Мне нравится их расчесывать, – сказала Ядвига. – Они мягче, чем грива у пони.

Да, образ впечатляющий.

– Это Ингиси приносит тебе радиофагов?

– Кого?

– Фиолетовых жуков с горящими золотыми цветами на спинках.

Энергично кивнув, Ядвига улыбнулась.

– Они красивые, верно?

– Тебе нравятся? Спасибо! Это я их придумала. А тот человек, который прилетел со мной, он их сделал. Его зовут Энрике.

Маленькие глазки девушки расширились. Она нервно заерзала и слегка подалась назад.

– Сделал? Он что, волшебник?

– Нет, он просто ученый. Любой может сделать таких жуков, – ответила Катриона.

И ради точности добавила:

– Если, конечно, будет таким же умным, как Энрике, и станет долгие годы учиться, как учился он.

На это Ядвига двусмысленно нахмурилась. И задала новый вопрос, более конкретный.

– Ты замужем?

– Да. Но не за Энрике. У него есть жена, и ее зовут Марсия. А моего мужа зовут Майлз.

– Марсия красивая? – спросила Ядвига, нахмурив брови.

– Очень. Она высокая, у нее мягкие светлые волосы, хотя и не такие светлые, как у Ингиси.

Катриона помедлила и спросила:

– Тебе нравятся красивые вещи?

Девушка кивнула.

– Здесь, в зоне, много всего красивого. Растения, холмы, маленькие ручьи.

– Пони!

Катриона вспомнила мрачных коняшек, которых они видели с воздуха, и попыталась придумать про них что-нибудь хорошее.

– У пони пушистые ушки, – сказала она. – И бархатистые мордочки.

– И большие желтые зубы, – хихикнула Ядвига. – Они кусаются.

– Правильно. А еще иногда лягаются.

– Точно!