они позволяют делать слишком много весьма противоречивых выводов. В большинстве случаев легче понять, что в те времена проводились широкомасштабные и сложные операции, чем определить их суть. Однако сами по себе их масштаб и сложность крайне важны для нас, и весьма примечательно, что чиновники, служившие во дворце, тратили столько времени на вещи, о которых в классических древнегреческих полисах даже не задумывались.

Гибель микенской цивилизации привела к упрощению как самой системы, так и словаря, который теперь был готов для передачи гомеровского эпоса. Его цари вели за собой свои собственные армии и не испытывали потребности во множестве чиновников. Когда бюрократическое здание обрушилось, титулы этих людей исчезли из древнегреческого языка, поэтому по Илиаде и Одиссее нельзя судить о том, как на самом деле в микенской Греции жили цари. При этом мы не можем говорить о полной смене традиций. К примеру, весьма примечательно, что имена большинства персонажей гомеровского эпоса довольно древние – многие из них встречаются еще в текстах, написанных линейным письмом Б, – и не похожи на те, которые носили представители последующих поколений. Эти имена, несомненно, были позаимствованы из древних легенд. Эпос опять же позволил прошлому сохраниться, и те, кто слушал поэмы Гомера, были готовы к архаизмам, но многое не сохранила даже цепкая память поэта. В целом на основании поэм Гомера мы можем судить о структуре, сложившейся в греческом обществе после гибели микенской цивилизации, а не в период ее расцвета в XIII в. до н. э.

Если мы при изучении микенской цивилизации хотим дополнить захватывающие, но фрагментарные археологические источники и административные документы, имеющиеся в нашем распоряжении, нам следует обратить внимание на ближайшие аналоги – централизованные дворцовые хозяйства, сложившиеся в Месопотамии и в Сирии, источники по истории которых более многочисленны, разнообразны и содержательны. Конечно, все они разные и далеко не все они существовали в период, позволяющий предположить, будто они послужили примером для создания дворцовой бюрократии в Кноссе или Пил осе. Однако следует признать, что к попытке управлять целым государством, пусть совсем небольшим, с помощью одного лишь счетоводства не могли привести только условия, сложившиеся в Греции в среднеэлладский период. Мы можем предположить, что правители микенской цивилизации позаимствовали практику, принятую на Крите, которая, в свою очередь, была усвоена жителями последнего благодаря их контактам с Ближним Востоком. Вероятно, эта попытка была сопряжена со значительным давлением на население. Возможно, нам не следует рассуждать о том, что могло бы произойти с этой системой, если бы не вторжение извне, но мы можем отметить, что такое начало истории греческого народа было для него не очень удачным. В том, что касается торговли и колонизации, между микенской цивилизацией и характерной для более поздней Греции есть много общего. Объединяет их, в частности, способность впитывать влияния извне и создать мощную и самодостаточную культуру. Однако столь хорошо известные нам достижения греков более позднего времени зиждутся на совершенно другом основании – на взаимодействии свободных людей, которым не навязывали свою волю могущественные цари.

Глава 3

«Темные века» и Гомер

Конец существованию микенской цивилизации положил период разрушений и беспорядков, во время которого дворцы были сожжены, а административный аппарат – уничтожен, и, когда последовавшие за этим «темные века» завершились, в Греции и в бассейне Эгейского моря все очень сильно изменилось. Основным новшеством стало появление в регионе дорийцев, в эпоху классики занимавших значительные части Пелопоннеса, Крита, Родоса и край Юго-Западной Малой Азии. В легендарной традиции это переселение представлено как возвращение потомков героя Геракла – таким образом новоприбывшие легитимировали свое право на его наследие. Дорийцы на кораблях проплыли из Навпакта на Пелопоннес, одержали победу над внуком Агамемнона, и три брата, которые вели их в бой, основали три дорийских государства: Аргос, Спарту и Мессению. Беженцы из Пилоса и других поселений наводнили Аттику, на которую впоследствии напали Гераклиды. Оракул обещал им победу, если они сохранят жизнь царю Аттики Кодру, но он был благороден и сумел придумать, как сделать так, чтобы его убили, и Аттика была спасена. Сыновья Кодра возглавили переселение, шедшее вдоль побережья Эгейского моря, и основали в Малой Азии города Ионии, а Гераклиды также направили поселенцев на Крит, Родос и в другие области. Весь этот рассказ имеет такое же отношение к исторической действительности, как история о Хенгесте, Хорсте и установлении контроля англосаксов над Англией. В нем не настолько много вымысла, чтобы он стал полностью бессмысленным, но в действительности (эти факты стали известны нам благодаря тщательным археологическим исследованиям) все было гораздо сложнее.

Одного лишь распространения диалектов древнегреческого языка почти достаточно для того, чтобы доказать, что некоторые подобные передвижения действительно имели место. Как правило, диалекты делят на две группы – западную, в которую входят дорийский и связанный с ним северо-западный диалекты (на последнем говорили в Элиде и других городах), и восточную, к которой относятся ионийский, эолийский и аркадо-кипрский диалекты. На ионийском диалекте разговаривали в Ионии, на островах центральной части бассейна Эгейского моря и на Эвбее; его слегка измененная форма использовалась в Аттике. Эолийский диалект был распространен на острове Лесбос и на азиатском побережье, расположенном напротив Греции, хотя там он находился под влиянием ионийского, а также в Беотии и Фессалии, где для него была в большей или меньшей степени характерна примесь северо-западного диалекта. Термины «дорийский», «эолийский» и «ионийский» придумали сами греки, проводившие классификацию своего языка. Понятие «аркадо-кипрский» изобрели современные исследователи, стремившиеся с его помощью подчеркнуть близкое родство, существовавшее между диалектом, на котором говорили жители Аркадии, и тем, что использовался на далеком Кипре. Это родство поразительно, особенно в свете того факта, что в историческую эпоху обитатели горной Аркадии были отрезаны от моря дорийцами, жившими на востоке и юге, и обитателями Элиды, населявшими северо-запад. Маловероятно, что жители Аркадии поддерживали прямые и постоянные контакты с населением Кипра после окончания доисторической эпохи, когда, как можно предположить, на общем «предке» обоих этих диалектов разговаривали на Пелопоннесе, на побережье, а также в глубине страны.

Выше уже говорилось, что не следует ассоциировать диалекты древнегреческого языка с различными группами захватчиков, но дорийцы стали исключением из этого правила. Одной из основных характерных особенностей западной группы диалектов древнегреческого языка является то, что они не подверглись изменениям, характерным для диалектов восточной группы и уже по большей части отразившимся в письменных источниках микенской цивилизации. Можно предположить, что в доисторическую эпоху, когда происходили эти фонетические изменения, дорийцы и те, кто говорил на диалектах, связанных