рвались. Получался длинный канат с узлами. Привязываешь один конец к ножке кровати, а другой бросаешь в окно. Ну и по покрывалам лезешь вниз.

— В окно?

— Ага.

— А обратно как?

— Так же по покрывалам. Только вверх.

— И куда вы ходили по ночам?

— По-разному. За сигаретами, выпивкой. Или за чипсами. Рядом стоял небольшой круглосуточный ларёк. Там можно было найти если не всё, то много чего.

— И ты тоже туда ходил?

— А чем я лучше остальных? Правда, чтобы ходить в ларёк, нужны деньги. У меня их никогда не было. Ну, почти никогда.

— Но ты все равно сбегал по ночам?

— Да. Гулял по городу. Смотрел на машины, на окна домов. Представлял, что у меня тоже есть семья, дом… — он осекся. Нахмурился. Посмотрел на Полину. Но не увидел в её глазах осуждения, продолжил. — В одну из ночей я слишком загулялся. Когда вернулся, все уже спали. Но канат висел. Я дёрнул — вроде все нормально, крепко…

— На какой этаж?

— Второй. Ну и полез. Когда я уже добрался до подоконника второго этажа, канат оборвался.

— Оборвался?

— Я не знаю, что именно произошло. Но тот узел, который был внутри спальни, вдруг развязался. Я упал на асфальт. Отключился и пролежал там до утра. Надо мной потом ещё долго смеялись: «отряд не заметил потери бойца»6. А вообще, я так и не понял, каким образом попал сюда, к вам. За какие заслуги?

— Тарасенко сказал, ты хорошо играешь в шахматы.

— Шахматы? И всё? Разве это основание брать на работу?

— Не знаю. Он нас особо в подробности не посвящал.

— Интересно…

— Ты действительно хорошо играешь?

— Ну, не знаю. Мне просто это нравится.

— А кто научил?

— В интернате. Мужичок один. Мы его называли Вахтёр. Он меня подкармливал, а я с ним играл.

Эй, ушастый! — говорит — в шахматы будешь?

Я соглашался. Просто, чтобы хоть как-то скоротать время. Потом втянулся. У Вахтёра был чайник. И всегда такой хороший вкусный чай с сахаром. Вечером после ужина, когда он был дежурный, сидели у него в каптёрке. Он заваривал чай, и я всегда выпивал по несколько кружек.

И ещё у него было печенье. Нам его тоже давали, но по три кусочка. А у Вахтёра на столе лежала пачка. Целая пачка печенья. Мы играли в шахматы. Пили чай, ели печенье.

Вахтёр никогда не поддавался. Первое время я только и слышал: шах и мат! Шах и мат! А потом думаю — поле одно, фигуры одни, количество фигур одинаковое. Неужели я не смогу? Ну и взялся. Стал думать. Запоминал его ходы, приёмы. Иногда он повторялся. И я начал повторять за ним. И однажды выиграл. Не знаю, то ли устал Вахтёр, то ли повезло мне… Один раз выиграл. Потом второй, третий… Так и пошло.

Тимур заметил движение в темноте у забора.

— Эй! — окликнул он.

Фигура замерла. Потом рванулась в сторону. Мужчина в камуфляже. Тимур не то, чтобы хотел погнаться за ним, но сделал несколько шагов в его сторону. Мужчина пробежал вдоль забора, а потом исчез. Тимур только сейчас заметил, что в заборе есть дыра.

*

Стас подкараулил Тимура на лестнице, когда он уже проводил Полину. Снова материализовался из темноты, как призрак.

— Ну что, новенький, понравилось чужих баб гулять? — голос низкий, хриплый.

— Чего? — У Тимура было слишком хорошее настроение, чтобы конфликтовать. Но Стас быстро перешёл от слов к делу. Удар в нос. Тимур от неожиданности попятился назад.

— Сука… — пробормотал он, проверяя носовой хрящ. Тот вроде остался на месте, но сильно болел.

— Сука?! Кто сука?! — Стас, видимо, только этого и ждал. Подлетел к Тимуру, схватил за волосы и, осыпая ударами, попытался столкнуть его вниз по лестнице.

Тимур едва успел схватиться за перила, присел и рывком развернулся. Оставаясь под градом ударов Стаса, он махнул кулаком куда-то в сторону его лица. Сделал это не глядя, наугад. Кулак попал во что-то мягкое. Раздался чмокающий звук. Стас отступил на шаг и чуть ослабил хватку. Тимур воспользовался паузой, встал поудобней, сцепил левую руку на его предплечье, а правым кулаком стал бить — пока Стас не заскулил.

Чем сильнее он пытался вырваться, тем крепче Тимур сжимал пальцы. Чем отчаянней он закрывался руками, тем точнее Тимур бил.

*

Проснулся ночью от ощущения, что в комнате кто-то есть. За окном тусклый свет фонарей и всё как обычно. Что за бред? Тимур повернулся на другой бок и закрыл глаза. В нос ударил запах костра и сырой земли. Будто он не в гостинице, а в лесу на поляне.

Он развернулся, нажал на кнопку выключателя и вскрикнул от неожиданности — в кресле сидел человек. Сидел и смотрел на него. Тёмно-зелёный камуфляж, чёрная шапочка на голове.

— Какого хрена?! — просипел Тимур. В голове закрутились мысли о том, кто это может быть. Домушник? Но это не его дом. В номере у Тимура из вещей — две тряпки, да рюкзак. Денег особо нет. Ценностей никаких. Тогда что за ночной визит? Может, это Стас направил мстителя за своё подретушированное лицо?

— Ты хотел со мной поговорить? Я пришёл. — спокойно ответил гость.

— Ты кто?! Когда я хотел с тобой поговорить?

— Успокойся, — сказал он. — У тебя вид, как у котёнка, которого застали за непотребством.

— Ты, может, номером ошибся?

— Вечером у старого корпуса.

— Что вечером у старого корпуса?

— Ты окликнул меня у забора.

— Я? А, так это был ты? Тьфу, блин. И… зачем ты пришёл сейчас?

— Мне уйти?

— Не знаю… — Тимур сел. — Что ты делал там, у забора?

— Следил.

— Следил? За кем?

— За тобой.

— Чего? Зачем ты следил за мной? Ты охранник?

— Нет.

— Тогда кто?

— Я следил за тобой потому, что ты сын своего отца. — Гость достал из кармана фото, протянул ему. Тимур увидел нескольких человек в белых халатах.

— И кто из них мой отец?

— Вот. А это — твой нынешний начальник.

Тимур ещё раз сфокусировался на фотографии. Сделать это оказалось непросто. Спросонья глаза никак не слушались. Да и пальцы ни с того ни с сего начали подрагивать. Но вот он разглядел в силуэте молодого мужчины нечто похожее. Посадка плеч, форма бровей действительно напоминали Тимуру его собственные полечи и брови. А рядом с ним действительно стоял Тарасенко. Конечно, моложе, да и волосы потемнее и погуще.

— Мой отец работал с ним?

— Да.

— А Вы кто? — спросил Тимур, но уже другим тоном.

— Я тоже работал в НИИ до пожара. — он указал на одного из